Объяснение священной книги псалмов

Словами: смирихся до зела — пророк указывает на бедственное и уничиженное свое состояние. Может быть, говоря это, он разумел не себя лично, а вообще состояние человека грешника, необлагодатствованного и находящегося под влиянием греха. Но очевидно, что это говорит ревность пророка, порожденная верою, которая ревнует сильно, но без самонадеянности, без присвоения себе чего–либо. «Пророк, — пишет блж. Феодорит, — не просто сказал: смирихся, но: смирихся до зела, т. е., до крайности, и говорит это тот, кто, будучи царем и пророком, имел приобретенное добродетелью дерзновение к Богу и к людям, обилуя богатством и покорив всех своих врагов. Но и тут не хотел он возлагать надежду ни на мудрость, ни на мужество, ни на правду свою. Прося жизни (живи мя) у Могущего дать жизнь, он просит не жизни безусловно, но жизни разумной, сообразной с законом, обретающей славу свою в Божием законе» (6, с. 595]. Так чувствуют, так мыслят и все ревнители спасения и богоугождения. Знают они, что это должно совершиться взаимодействием свободного произволения и благодатной помощи, но испытав многократно, что «еже хотети прилежит им, а еже содеяти доброе, не обретают» (Рим. 7:18), они ни во что ставят свое произволение и ожидают всего от единой благодатной помощи. Потому ее исключительно испрашивают в молитве, ей приписывают всякое дело свое, ничего не присвояя себе, и всегда ни во что вменяя себя и не придавая себе никакой цены, какими бы совершенными ни считали их люди. Смирение — отличительная черта преуспевающих. Потому и ревность веры, соединенная с таким смирением, может говорить, что все может, но не иначе, как о укрепляющем ее Господе (Флп. 4:13), потому и исповедует: «Благодатию Божиею есмь, еже есмь» (1 Кор. 15:10). Вслед за тем пророк просит принять от него и те молитвы, которые не указаны в законе, и которые он называет вольными, или, что то же, произвольными. Вольная уст моих, то есть то, что самоохотно изрекают уста мои, благоволи, Господи, принять от меня, и судьбам Твоим, т. е., тому, что присуждено и определено волею Твоею, что составляет прямую Твою заповедь, научи меня, — научи узнавать то, во всяком случае, и исполнять с умением, во благоугождение Тебе «Большую часть песнопений в добродетели, — говорит блж. Феодорит, — предписывают Божественные законы, но присовокупляет нечто от себя и доброе произволение. Так и жертвы: были и узаконенные, были и произвольные. Жертвы о грехе и преступлении, жертвы о неведении повелевал приносить закон, они, как бы некоторый долг, воздаваемы были Богу, а жертвы, приносимые по доброму произволению, именовались дарами. Так и ныне: целомудрие и правду предписывает евангельское слово, а девство и воздержание от брачной жизни, нестяжательность, отшельническая жизнь, пребывание в пустыне, это — дела доброго произволения, не состоящие в пределах закона. Пророк такого рода дела назвал вольными, потому что они не подлежат законной обязательности, а составляют плод боголюбивого произволения, и потому справедливо называются вольными» [6, с. 595]. Человек, решившийся благоугождать Богу, уже не довольствуется тем, что предписано в законе, а, стараясь о точном исполнении предписанного, находит нужным принести в жертву Богу и свое благое произволение, — и таким образом всего себя предает в руки Божий.

Пс. 118:109–110