Объясняя постмодернизм

Это ведет нас к абстрактным понятиям. Эмпирики, выделяя опыт как источник всех наших представлений, заключали, что понятия также должны быть условны. Полученные на основе чувственного восприятия, понятия отстоят от реальности на две ступени и еще менее достоверны, чем ощущения. Как основанные на нашем выборе категории, понятия есть человеческие изобретения, а потому понятия, так же как и выведенные из них суждения, не могут обладать необходимостью и универсальностью, которые им приписывают.

Рационалисты, соглашаясь с эмпириками в том, что необходимые и универсальные понятия не могут быть выведены из чувственного опыта, но настаивающие на том, что мы обладаем доступом к необходимому и универсальному знанию, заключили из этого, что наши понятия должны иметь отличный от восприятия источник. Такая позиция вызывала проблематичный вопрос: если понятия не выведены из чувственного опыта, то как они могут иметь какое-либо отношение к чувственной реальности?

Эти два рассуждения о природе понятий сходятся в необходимости сделать следующий трудный выбор. Если мы хотим считать понятия необходимыми и универсальными, тогда мы должны согласиться, что они не имеют ничего общего с миром чувственного опыта; а если мы считаем их связанными с миром чувственного восприятия, то мы должны отказаться от идеи возможности познания необходимых и универсальных истин. Иначе говоря, опыт и необходимость не имеют ничего общего между собой. Этот тезис также является принципиальным для рассуждения Канта.

Рационалисты и эмпирики вместе нанесли сокрушительный удар по доверию сторонников Просвещения к разуму. Разум оперирует понятиями. Но теперь мы должны либо согласиться с тем, что понятия разума не имеют ничего общего с миром чувственного восприятия – и в этом случае у науки, считающей себя способной генерировать необходимые и универсальные истины о чувственной реальности, возникают большие проблемы, – либо признать, что понятия разума есть только предварительные и условные классификации чувственных ощущений, что также ставило под удар представление науки о своих возможностях познания.

Таким образом, предложенное сторонниками Просвещения описание разума страдало по двум причинам. Их изучение чувственного восприятия показало, что разум был оторван от прямого контакта с реальностью. А их анализ понятий продемонстрировал, что разум либо никак не связан с реальностью, либо ограничен исключительно условными истинами.

Значение Канта в истории философии заключается в том, что он усвоил уроки рационалистов и эмпириков и, соглашаясь с основными положениями обеих групп, радикально трансформировал представление о соотношении разума и реальности.

Ключевой аргумент Канта

Кант начал с того, что выделил тезис, общий для эмпириков и рационалистов. Они полагали, что знание должно быть объективным. Они принимали как должное предположение, что объект познания задает условия познания и что, следовательно, субъект должен распознать объект на заданных им условиях. Иначе говоря, эмпирики и рационалисты были реалистами: они считали, что реальность существует независимо от сознания, и цель познания заключается в том, чтобы получить представление о реальности, какова она есть сама по себе. Словами Канта, они полагали, что наши познания должны сообразоваться с предметами[32]. Кант замечает, что реалистическая или объективистская предпосылка каждый раз приводит к неудаче – более того, она неизбежно должна приводить к неудаче.

Чтобы продемонстрировать это, Кант предложил дилемму для любой аналитики познания. Первый тезис этой дилеммы дан в начале главы о трансцендентальной дедукции. В этой главе Кант утверждает, что знание об объектах может быть получено лишь одним из двух способов:

«Возможны лишь два случая, при которых синтетическое представление и его предметы могут сообразоваться, необходимым образом относиться друг к другу и как бы встречаться друг с другом: если предмет делает возможным представление или если представление делает возможным предмет»[33].

Условия дилеммы очень строгие, особенно для первой альтернативы. Если мы говорим, что «предмет делает возможным представление», то мы предполагаем, что субъект никак не участвует в этом процессе. Из этого следует, что субъект не может обладать собственной идентичностью, что разум не является чем-то определенным, что сознание, по словам Келли, есть лишь «прозрачный» медиум (diaphanous medium), на котором или через который реальность передает себя.[34] Другими словами, Кант, как и большинство мыслителей до него, считал что объективность предполагает наивную реалистическую метафизику субъекта, лишенного идентичности.

Но очевидно, что метафизика разума безнадежна. Это был следующий вывод Канта. Познающий субъект играет роль, происходящие в нем процессы носят каузальный и определенный характер, и они определяют представления субъекта. По словам Канта, когда мы что-то испытываем, «мы всегда подчинены условиям», и эти условия восприятия делают наш опыт «законченным синтезом»[35].