Объясняя религию. Природа религиозного мышления

Во всех без исключения сообществах, где проводились антропологические исследования, удавалось хотя бы примерно выяснить, что происходит с человеком после смерти (зачастую отвечающие приходили в полное недоумение, не понимая, зачем этим в принципе интересоваться) и что делают с умершими (вопрос гораздо более разумный). Как я уже несколько раз говорил, человека редко тянет теоретизировать на богословские темы. Его представления о смерти активируются конкретными случаями, когда кто-то умирает, а не праздными рассуждениями о бренности бытия. Кроме того, эксплицитные представления – это лишь часть когнитивных процессов. Подразумеваемое «само собой», как правило, остается при себе. Поэтому антропологи не удовлетворяются расспросами о том, как разные люди представляют себе жизнь и смерть, а наблюдают за поведением группы в случае кончины одного из ее представителей. В любом человеческом обществе имеются эксплицитные, гласные предписания и общепринятые негласные нормы о том, как вести себя в подобном случае. Разброс между ними широк – в одних обществах предписания минимальны, а ассоциируемые представления крайне скудны, в других же пышным и причудливым обрядам сопутствуют точные и сложные описания того, что такое смерть.[95]

У первобытных охотников и собирателей, чей промысел полностью зависит от диких растений и дичи, погребальные обряды обычно довольно просты по той элементарной причине, что они не могут позволить себе тратить скудные ресурсы на сложные церемонии. Их соседи-земледельцы, как правило, боящиеся и презирающие собирателей-кочевников, говорят, что те просто-напросто бросают тела на растерзание диким зверям. (Так мои собеседники-фанг зачастую отзываются о пигмеях.) На самом деле это далеко от истины. Возьмем, например, погребальные церемонии у батаки – малазийской группы охотничье-собирательских племен. Тело заворачивается в самый лучший саронг, украшается цветами и листьями, затем кладется на удобную спальную циновку. После этого его на носилках относят вглубь леса, предпочтительно подальше от проторенных троп. Соплеменники сооружают платформу на дереве, усыпают благоухающими травами и укладывают туда усопшего. Члены семьи обычно приносят какие-нибудь артефакты – курительную трубку, табак, духовую трубку с дротиками и т. п. Голову умершего окуривают табачным дымом. Водрузив носилки на платформу, соплеменники втыкают вокруг дерева палки и читают над ними заклинания, чтобы тигры не приходили и не раскачивали дерево. Затем, пока от тела еще что-то остается, члены семьи время от времени наведываются к умершему, проверить, как происходит процесс разложения. Обычно во время таких визитов рядом с платформой жгут благовония. Так происходит до тех пор, пока не исчезнут даже кости, возможно унесенные падальщиками. Обратите внимание, насколько ритуализирован даже такой простой обряд. Тело не просто уносят в лес – это нужно делать коллективно, люди должны петь и читать определенные заклинания, рядом с телом необходимо разместить определенные предметы.[96]

В более сложных погребальных обрядах часто встречается такой элемент, как практика двойных похорон. Первый этап обрядов совершается непосредственно после смерти. Это связано с тем, что мертвое тело опасно, и на практике этап заканчивается с первыми похоронами. Второй этап, который может состояться месяцы или годы спустя, призван превратить останки в более устойчивую, правильную, менее опасную сущность. Во многих местах на этом этапе останки эксгумируют, очищают кости от неразложившейся плоти и предают окончательному упокоению. Подобные двойные обряды описывает, в частности, антрополог Питер Меткалф у филиппинской народности бераван. Сперва тело умершего выставляется на специально сконструированном сиденье перед домом, чтобы вся ближняя и дальняя родня могла подойти и посмотреть или дотронуться. В этот период остальная община каждую ночь должна собираться на песни и пляски, стараясь производить как можно больше шума. Люди часто обращаются к усопшему, спрашивая, почему он их «покинул», предлагая сигарету или еду. Завершается этот этап погребением. В каких-то случаях тело кладут в гроб и хоронят на кладбище. В других случаях его помещают в большой керамический сосуд, чтобы ускорить разложение, в дно сосуда вставляют трубку для сбора жидкости. Как отмечает Меткалф, такой же метод используется при изготовлении рисового вина, с той разницей, что в интересующем нас случае конечным продуктом будет сухой остаток, а не жидкость. По прошествии недель или месяцев, когда тело достаточно разложится, останки извлекаются из сосуда или гроба и кости отделяются от остатков плоти. Это начало нового десятидневного обряда, также сопровождаемого песнопениями. В песнях усопшего призывают умыться, надеть праздничную одежду и отправиться вверх по реке в землю мертвых. Кости после завершения обряда либо зарывают в землю, либо хранят в деревянной усыпальнице.[97]