Поэтому было бы ошибочно усматривать излишний символизм или магическое мышление в этой почти универсальной тенденции к избеганию трупов. Система сознания, отвечающая за защиту от заражения, активируется не метафизической заразой, исходящей от мертвого тела, а самой непосредственной – источником опасных патогенов. Символическую и мистическую окраску избеганию придают озвучиваемые, эксплицитные объяснения («дурной дух», «нечистота»), которыми люди обосновывают отправные интуитивные умозаключения. Объяснения выглядят невнятными, что неудивительно, поскольку эксплицитная база, которую мы подводим под четкие интуитивные умозаключения, выданные «кухней» сознания, очень часто оказывается зыбкой. В силу особенностей эволюционного развития человек может прекрасно распознавать бесспорные источники заражения, но смутно представлять себе, почему он их избегает.
Возможно, именно активация системы защиты от заражения объясняет, почему во всем мире наблюдается особое отношение к мертвому телу, почему современная человеческая культура издревле предписывает совершать особые манипуляции с трупами и почему вокруг них создается атмосфера напряженности и явной, хотя и неопределенной, опасности. Однако это еще не все причины. Сложные обряды проводятся не со всеми источниками биологического заражения. Вторая, не менее важная составляющая человеческой эмоциональной реакции заключается в том, что мертвое тело – это не просто масса заражающих веществ, но и живое существо, которое уже перестало быть живым, сородич и зачастую человек, которого мы знали.
Смерть, избегание хищников и интуиция
Связь между представлениями о смерти и о сверхъестественном часто воспринимается как вопрос метафизический, касающийся того, как человек рассматривает свое существование в целом. Однако понятия о смерти основаны в том числе и на представлениях о биологических процессах. Хороший способ оценить наше интуитивное понимание таких процессов – посмотреть, как они формируются у детей. Раньше психологи считали, что смерть дети не понимают в принципе. И действительно, вопросы вроде «Что такое умереть?» или «Куда деваются умершие?» ставят большинство детей в тупик. Эта реакция дала повод Жану Пиаже и другим психологам, занимавшимися вопросами развития, заключить, что вся эта область детскому мышлению неподвластна.
Однако вывод этот совершенно несправедлив, и причин тому несколько. Во-первых, с помощью прямых вопросов изучать когнитивную систему бесполезно. У детей могут иметься интуитивные представления о смерти, которые они просто не способны сформулировать. Во-вторых, на многие вопросы, которые Пиаже и его коллеги задавали детям, не дал бы обстоятельного и внятного ответа и взрослый. Даже если у вас имеется четкий теологический ответ, вопрос «Куда деваются умершие?» и вправду труден. Кроме того, у этих тестов обнаружилась еще одна загвоздка. Психологов интересовало, есть ли у детей понятие о смерти как о биологическом явлении, но вопросы они задавали о
В действительности дети производят гораздо более точные интуитивные умозаключения при косвенном тестировании: например, если попросить спрогнозировать исход определенной последовательности событий или определить, какой из персонажей рассказа (часть которых погибла) еще может двигаться, будет продолжать расти, способен говорить и т. д. «Умирание» – сложное понятие, сочетающее в себе завершение таких биологических процессов, как рост, с невозможностью одушевленного движения, отсутствием восприятия и целенаправленного поведения. Как мы знаем, эти аспекты обрабатываются разными системами сознания, поэтому, чтобы понять, что особенного в трупах, возможно, понадобится обратиться к разным типам умозаключений.