Объясняя религию. Природа религиозного мышления

В силу своей коалиционной стабильности эти эссенциалистские группы вовсе не воспринимаются как коалиции. То есть и своим, и чужим кажется, что руководящим критерием служит именно внутренняя сущность. Но я подозреваю, что в действительности поведением управляют коалиционные интуитивные установки. Возьмем в качестве примера родовую принадлежность у африканских народов, в частности фанг. Род явно определяется в эссенциалистских терминах, поскольку речь идет не только о том, что люди являются потомками одного прародителя, но и о том, что они обладают некими определенными чертами. Когда я работал в Камеруне, мне часто доводилось слышать, что такие-то – разгильдяи, а такие-то – бедокуры. Но род у фанг – это еще и почва для активного безоговорочного сотрудничества: сородичи всегда придут друг другу на выручку, чего нельзя ждать от чужаков, даже если они односельчане. Иногда род у фанг расселяется так широко, что у каждого находятся кузены, с которыми он почти не видится. В редких случаях взаимодействия эссенциалистское понимание рода подсказывает, что доверять им можно все равно (это одна с тобой плоть и кровь, ты представляешь себе их типаж и, следовательно, их реакцию), тогда как коалиционная интуиция рекомендует остерегаться (это первое и, возможно, последнее взаимодействие, зачем им оказывать тебе услугу?). В таких случаях люди, как правило, полагаются на коалиционную интуицию, но примиряют ее с эссенциалистскими понятиями, утверждая, что просто не уверены, действительно ли имеют дело с сородичем.

Таким образом, некоторые социальные категории опираются на критерии сущности – эссенциалистские представления, однако в действительном поведении человек руководствуется более сложными сигналами – установками коалиционной интуиции, которые минуют сознание, но дают нам точные указания, как поступить. В делении на социальные группы различие может показаться скорее метафизическим, но оно обретает принципиальный характер, когда речь заходит о социальной иерархии и господстве.

Это четко видно по иерархиям, созданным на основе «произвольных комплексных различий», как называют их социологи Джим Сиданиус и Фелиция Пратто, таких как расовая или этническая принадлежность. Здесь тоже заметно расхождение между эксплицитными понятиями социальной группы и интуитивными установками, направляющими поступки. Рассмотрим сначала эксплицитные представления: опасность или ненадежность основной массы представителей меньшинства считается основополагающим свойством таких групп у расистов и порицается нерасистами как несправедливый стереотип. Но обе стороны сходятся в одном: отношение к таким социальным группам строится на эссенциализации. С этой точки зрения, чтобы улучшить отношения, достаточно убедить большинство представителей группы-гегемона, что меньшинство по сути своей ничем не отличается от них. Если воспитывать ребенка в убеждении, что стереотипы не действуют и люди им не подчиняются, он осознает этическое уродство дискриминации.

Однако в то же время Сиданиусу и Пратто удалось собрать достаточный массив данных, свидетельствующих о том, что гегемония строится не только на стереотипах и что они скорее следствие, чем причина. По сути, они демонстрируют, что поведение в доминирующих группах во многом отражает желание не только принадлежать к своей группе, поддерживать свой клан, но и делать это так, чтобы принижать статус другой группы. Расистские стереотипы входят в число представлений, создаваемых с целью истолковать собственную интуитивную установку, что члены других групп представляют опасность и угрожают тем преимуществам, которые обеспечивает коалиция. Одна из возможных причин, по которым мы в упор не замечаем здесь коалиционную структуру, заключается, судя по всему, в том, что эта структура вступает в противоречие с нашими этическими нормами. Именно поэтому многие предпочитают видеть в расизме следствие ошибочных представлений, а не высокоэффективной экономической стратегии.[144]