Объятая сном

Ольга перевела взгляд на Петра:

– Петя, это и вправду ты?

– Так получилось, дорогая. – Надменно и ничуть не смущаясь ответил Пётр. – Эти убийцы, они преследовали меня. Мне надо было исчезнуть, иначе они бы не успокоились.

– Петя, но как же мы? Ведь я с горя сама чуть жизни не лишилась, дети страдают. А Лариса Андреевна знает? Знает, что ты жив?

– Нет.

– Но ведь это бесчеловечно, – Ольга с трудом поднялась на ноги. – Ты собственную мать обрек на муки! Она оплакивает тебя, винит себя в твоей смерти! Как ты так можешь? Да и ладно мы, но мои родственники, братья-цыгане сядут в тюрьму, я собственноручно написала на них донос.

– Уж они-то сядут за дело. Актера-то они подрезали. Хоть и не меня, но всё же живого человека жизни лишили.

– Да, еще и актер на твоей совести. Петя, ты подлец! Ты это понимаешь? Ты предал нас всех. Лучше бы ты умер. Моим сыновьям я не скажу о том, что ты жив, отца у них больше нет. До этого момента он был невинно убиенным, но теперь нет ни тебя, ни памяти о тебе. Отныне это только мои дети.

Макар отпустил Петра Николаевича, брезгливо отойдя от него в сторону. Последний спустился в погреб и закрыл за собой ляду.

Акт 8. Покупатель

Утром приехал покупатель. Это был стройный, богато одетый мужчина лет пятидесяти. Он представился Николаю Фёдоровичу как Виктор Сергеевич. Они осмотрели поместье, договорились о цене, и, когда настал час подписать бумаги, пригласили наследницу поместья.

Ольга не спала всю ночь, её продолжали мучить головные боли, никакие травы и снадобья не помогали. Чувствовала себя она ужасно, но природная красота брала своё – выглядела довольно сносно для неутешно горюющей вдовы. Причёску делать Ольга Дмитриевна отказалась, так и вышла к гостю в траурно-чёрном платье и с распущенными волосами, простоволосая, словно русалка.

Покупатель, увидев Ольгу, вдруг побледнел и рухнул в кресло за ним, позабыв про все приличия и этикет.

– Как вас зовут? – Только и смог вымолвить он дрожащими губами, и, не дождавшись ответа, шёпотом спросил – Оленька?

– Да, – безразлично бросила она, – а вы откуда знаете? Муж говорил?

Виктор Сергеевич и Ольга Дмитриевна, на радость свёкра, быстро подписали все нужные бумаги, и покупатель выписал вексель на сумму, даже большую, чем договаривались изначально партнеры. Николай Фёдорович тут же поехал в банк за наличными, оставив покупателя и Оленьку наедине.

Ольга смотрела на всё отрешенным взглядом. Боль не проходила, да она уже к ней и привыкла, несостоявшейся вдове всё было безразлично.

– Оленька, вам нехорошо? – Поинтересовался новый владелец поместья Зарецких.

— Да, мне нехорошо. Я осталась ни с чем, деньги за дом я отдам свекру, они ему очень нужны. Мои сыновья, скорее всего, будут жить у родителей мужа. А я? Что будет со мной, я не знаю. Да мне уже всё равно.

Ольга встала и хотела уйти:

– Прощайте, завтра я съеду отсюда. Владейте!

— Подождите, Оленька, я понимаю, что вы горюете по погибшему мужу, но мне нужно с вами поговорить.

– О чём?

– Видите ли, мне нужно знать, кто были ваши родители.

– Заречные. Это дом моих родителей, вы и так знаете.

– Нет, нет. Понимаете, вы очень похожи на одну женщину…из леса под Ольховкой.

Оленька заинтересованно перевела взгляд с настенных часов на нового владельца поместья.

– Понимаете? Настя! Вы на неё очень похожи. Она звала меня Иваном. А вы Оленька. Так звали дочь Насти, мою, нашу с ней дочь! Доченька, я тебя сразу узнал, Оленька! – Виктор Сергеевич по-отечески обнял молодую женщину. Он вынул из внутреннего кармана сюртука перышко от ее оберега и вложил ей в ладонь. – Вот, прихватил на память перед уходом из леса.

Ольга Дмитриевна рыдала в голос, по-бабьи. Её плечи вздрагивали, слёзы ручьями текли по щекам, подбородку и даже рукам нового отца, который пытался их вытирать. Эти прикосновения больших рук с длинными тонкими пальцами были ей знакомы. Сразу же прошла головная боль, стало легче.

Звягинцев оказался очень состоятельным человеком. Он всю свою жизнь искал Ольгу. Уже отчаявшись, решил скупить все поместья в округе, чтобы хоть где-то отыскать следы дочери. Его счастью не было предела!

Новый хозяин первым делом распорядился наладить жизнь крестьян, уволил управляющего и всеми делами занимался сам. Прихватов, уходя из дома злобно крикнул:

– Эти ваши бедненькие крестьяне ограбили и убили чету Заречных, а вы всё их жалеете. И вас прибьют, вот увидите. – Особенно язвительно выделил слово “бедненькие”.

Он сказал правду про смерть Заречных. Люди так изголодались из-за жадности управляющего, что действительно напали на своих хозяев и убили их. Думали, что всё зло в них, но ошиблись. Вор давно обкрадывал Заречных.

Прихватова выгнали с позором, разрешив взять с собой только самое необходимое. С ним уехала и Матрёна, в деревне ей бы спокойно жить не дали. После их отъезда нашли несколько схронов, сделанных воровливым управляющим в саду, с золотом и драгоценностями. Их продали и справили людям одежду, накупили еды.

Николай Фёдорович тайком отправил сына за границу, дав с собой достаточно большую сумму наличными.