Объятая сном

А юный скрипач сыграл ещё, и ещё, и ещё раз. С каждым разом он играл всё уверенней, постепенно увеличивая темп. Получилось! Дети исполнили песню на «Ура»! Матери и гостьи аплодировали стоя.

После такого фурора никто уже не сомневался, что незваная гостья «своя». Цыганки напоили чаем и, слово-заслово, история за историей, рассказали про тот злополучный вечер в трактире.

С ними было двое пришлых цыган из Ольховки. Там есть оседлые цыгане. Эти парни пришли оттуда пешком и ушли сразу после выступления. Звали их Зиндело и Шандор. Они знали все песни, хорошо подпевали, но старались быть «в тени», не привлекая к себе внимания. Денег за выступление не взяли, после поздравления юбиляра в трактире ушли ночью.

Всё, что было нужно, наши новоиспеченные цыганки узнали и собирались уже уходить. Как вдруг одна из женщин спросила Оленьку – не хочет ли та выдать замуж свою младшую немую сестру за её сына? И указала на юношу, который встретился им первым. Оленька улыбнулась, но ответила, что девушка уже засватана.

Внезапно началась суета: дети побросали инструменты и стали готовить места вокруг костра. Женщины принялись возиться с хлебом и овощами. Стало понятно, что скоро в табор вернутся мужчины. Гостьи попрощались со всеми и пошли восвояси.

Макар лежал на траве и жевал травинку, глядя своими синими глазами куда-то вдаль. Это был широкоплечий парень крепкого телосложения, белокурые волосы его разметались кудряшками по земле и напоминали лучи солнца.

Когда подошли две прелестницы в ярких юбках, юноша вскочил на ноги и поднял с земли заранее заготовленный букет полевых цветов. Он густо покраснел и молча подарил букетик Соне. Та буркнула что-то в ответ и тоже зарделась румянцем.

Оленька с большим удовольствием наблюдала эту радостную картину. И тут у неё мелькнула мысль: «А жизнь продолжается!».

Макар спохватился и начал рвать цветы. Он срывал второпях всё, что попадёт под руку – и траву, и ветки мелких кустарников… Потом вытер пот рукавом и торжественно преподнес «букет» Оленьке.

– Во, хозяйка. Эт вам – прогудел богатырь басом.

Оленька приняла букет, присев в глубоком реверансе, и все дружно рассмеялись.

Весь обратный путь девушки пели русские песни и плели венки из цветов, травы и веток, подаренных Макаром. Домой приехали весёлые, раскрасневшиеся, в шикарных венках на голове. Вошли со двора так, чтобы никто из соседей их не видел.

Однако, стоило зайти в гостиную, как веселье рукой сняло. Над комодом висел портрет Петра, над камином накрытое зеркало.

Соня подошла к большому зеркалу в спальне, прикоснулась к покрывалу и уж было хотела сорвать пелену с зеркала, но хозяйка дома задержала её руку и остановила девушку.

– Не смей – сказала она строго. Ещё рано.

– Оленька Дмитриевна, но ведь вы были в таком хорошем настроении! Вон, и пели, и смеялись, и на скрипочке играли! А эта обстановка вас сгрущает.

– Что делает? – нахмурилась Ольга

– Ну, сгрущает!

– Не выдумывай! И вообще…Нет такого слова. Надо говорить: «Делает грустной». Я постоянно тебе твержу как правильно надо разговаривать. А ты всё никак не запомнишь, – сердилась она.

– Да помню я всё. Все ваши «правильные» словечки. Просто не хочу. Мне по-нашеньскому, по-деревенски, привычней.

– Соня, ты со мной уже десять лет! Пор тебе научиться правильно разговаривать.

– Хорошо, барышня, как скажете, барышня… – съязвила Сонька – Ах, маменька, а не соблаговолите ли вы подать мне ваше платье? – она высоко приподняла брови, вытянула вперёд губки трубочкой, сложила на груди ручки одна на другую и мелко-мелко засеменила по направлению к даме.

Оленька залилась тем самым смехом, который так часто раздавался в этом доме до смерти его хозяина. Она со всего маху рухнула спиной на кровать и с хохотом зарылась в подушки.

– Софья, да ты актриса похлеще моего!

Служанка была очень довольна! Теперь она знала, как поднять своей благодетельнице настроение. Девушка села на край кровати и сказала ласково:

– Будете почивать, матушка?

– Соня, эти двое цыган из Ольховки! Ты понимаешь? Из твоего родного села. Там поместье Полуниных. И там сейчас мои мальчики, у родителей Пети. Давай утром поедем туда?

Та опешила. Надо было столько всего сделать по дому, заказать помины хозяина, перенести дату свадьбы на позднее время. Она не ожидала такого быстрого отъезда. Решили ехать через два-три дня, когда все дела будут сделаны.

Оленька закрыла глаза и очутилась в каком-то чудном месте. В комнате не было мебели. Стены, потолок и пол были будто сплетены из корней, веток и листьев деревьев.

«Где это я?» – подумала она.

– Ты во мне – прозвучал голос.

– В ком? В тебе? А кто ты?

– Я – сама Мать. Мать – Природа. Смотри.

Спящая увидела в стене странное окно. Оно было прямоугольное, но его длина располагалась горизонтально, а не вертикально.

И вдруг из этого окна на неё полился яркий свет. А затем стали появляться разные картинки природы. Там была и пустыня, и море, и реки с дивными рыбами. Изображения не были застывшими. Картинки двигались, будто Оленька смотрела на эти пейзажи в реальности. Это было очень красиво!