Объятье Немет (СИ)

Шепти блестели под его запыленными сандалиями. Между перекрестьями ремешков Ати тоже заметил язвы. Дядя стоял секунду, другую, а потом втянул воздух, всем весом оперся на палку и, словно борясь с чем-то, ступил в дом.

Одновременно в коридор выбежала одна из девушек, самая младшая. Она в ужасе посмотрела на человека на пороге.

— Это брат отца, Лайлин, — объяснил Ати. — Он наш гость и он болен. Я отведу ему зеленую комнату. Принеси все, что ему может понадобиться.

Девушка кивнула, напоследок испуганно оглянулась и исчезла.

— Идем, я повожу тебя, — обратился он к дяде.

Но тот качнул головой.

— Я помню, где это.

И, опередив Ати, двинулся по коридору.

Усилие далось ему нелегко. Комната находилась за первым же поворотом, но, едва они достигли ее, Лайлин рухнул на кушетку при входе. Рука, сжимавшая палку, дрожала. Он уронил голову и медленно, тяжело дышал.

— Отдохни пока, — сказал Ати, потому что чувствовал себя обязанным нарушить тишину. — Я зайду к тебе позже.

Он подумал уже, что его не слышат, когда дядя вздрогнул и выпрямился.

— Нет. Нет, подожди. Я должен тебе что-то сказать, — резко начал он, но тут силы снова оставили его.

Какое-то время Лайлин боролся с собой, но проиграл.

— Через час. Зайди ко мне через час, — сдался он.

Ати кивнул и, ничего не понимая, вышел.

Вернулся он, как и обещал, час спустя. Это время прошло для него беспокойно, но не зря. Оставшись один, он долго ходил из стороны в сторону. Хотел бы взяться за работу, но понимал, что стало не до того. Накрытый платком стол звал к себе, однако Ати не мог ответить. Против привычки взбудораженный, он рылся в памяти в поисках всего, что там хранилось о дяде. Нашел до прискорбия мало. Спроси кто его накануне о родне со стороны отца, Лайлин был бы не первым, кого он бы назвал.

Как будто обет молчания окружал дядю, обет негласный и бережный. Ати не слышал о нем ничего дурного. Ничего почти что вообще. Когда-то давно Болус и Лайлин приплыли в Фер-Сиальце вместе, но семейное дело, торговля, дядю не увлекало. Говорилось, что он исследователь и путешественник. Поэтому, из-за того, что всегда путешествовал, к ним и не приезжал. Раньше это казалось самим собой разумеющимся, но теперь удивляло. За столько лет ни разу не навестить брата? Хотя в памяти Ати мелькнуло — не воспоминание, скорей, чувство, — что как-то отец встречался с ним, не дома только, а в городе. Возможно, такой раз был не один.

Что такое исследовал дядя, по каким местам путешествовал — этого Ати не знал. Писал ли он отцу письма? Ведал ли отец, что за несчастье постигло брата, что тот собрался приехать? Хотя получи весть, не оставил бы дом. Возможно, та опоздала.

Человек Лайлин был образованный, это, единственное, пожалуй, Ати мог сказать наверняка. Вроде как служил одно время советником в каком-то из городов, через которые странствовал. Об этом отец однажды упомянул не без гордости. С тех пор, очевидно, многое успело перемениться.

Одетый в тонкую броню этих знаний, Ати вошел в зеленую комнату. Вошел — и замер. Опускался вечер, и среди его блуждающих теней казалось, что комната пуста. Стояли на столике кувшины с водой и вином, которые принесла служанка, громоздились на подносе фрукты. Ветер колыхал занавеси на окнах. Свет перетекал между изгибами решетки. Туда-сюда, туда-сюда.

— Атех, — сказал голос из алькова.

Темное пятно на покрывале оказалось дядей. Он лежал, не раздевшись и не расстелив постели. Обругав себя, Ати подошел.

— Садись, — попросил Лайлин.

Пуф нашелся у изголовья.

— Мне сложно говорить… громко. Пожалуйста, сядь.

Ати стоял.

— Тебе нужен врач. Какого врача мне позвать?

Дядя рассмеялся — тихий, хрустящий звук.

— Не надо врача… Не надо. Хотел бы я, чтобы врач мог помочь мне.

— Тогда, может, подать тебе что-то? Воды?

Лайлин покачал головой.

— Пожалуйста, сядь.

И только когда его просьба была исполнена, заговорил снова.

— Расскажи мне, как у вас дела? Вижу, что хорошо. Как Болус? Все торгует? И успешно торгует же. Всегда верил, что он добьется многого. Как твоя мать? Все так же красива? И далека…

Засыпанный этими полувопросами-полуответами, Ати не знал, что сказать.

— Дай же мне посмотреть на тебя, — приподнялся на кровати дядя.

Со второй попытки он сел — неясный силуэт в полумраке алькова. Но вот силуэт этот надвинулся. Покрывала дядя не снял даже в доме, и Ати был благодарен ему за это.

— Как же ты похож на мать, — потрясенно произнес Лайлин, беря его лицо в руки.

Ати смирился уже с его близостью, но от прикосновения вздрогнул. К счастью, то длилось недолго. Дядя откинулся обратно на подушки и замолчал.

— Скажи, что с тобой? Почему ты думаешь, что врач не поможет тебе?

В ответ Лайлин только улыбнулся. Глядя на него, снова размывшегося до смутного образа, Ати пытался вспомнить, как же он выглядел раньше. Раз увиденное узнается всегда, но новый облик заменяет в сознании старый. Время — та же тень и скрывает слишком многое.

— Я так хочу дождаться Болуса, но знаю, могу не успеть. Если же не успею… — Дядя шевельнулся, скользнул пальцами в складки одежды. — На случай, если не успею, я должен буду просить не его, а тебя.