Объятия смерти

Именно поэтому на площади было много зевак, но стояла мертвенная тишина. Никто не хотел умереть из-за случайно брошенной шутки.

- Он знал, что ты обладаешь сильным даром?

- Он знал, магистр, — ответила Иллит, с интересом рассматривая отчаявшегося колдуна. — Именно потому, что он знал о даре, этот колдун отказался делать татуировку у меня на спине, как того требовала мама Уля. Я думаю, если бы он отказался делать татуировку вообще, то эта женщина нашла бы другого колдуна, который без споров сделал бы татуировку на спине, которую почти невозможно удалить.

Девушка уже успела пообщаться со служками и магистром, которые объяснили некоторые особенности произошедшего и научили, как вести себя во время суда. Также она рассказала все с ней произошедшее с момента ее пробуждения на кострище. Ректор легко принял тот факт, что она не помнит своего детства до момента попытки сожжения. Также он заметил, что некоторые моменты она утаивает, но также не стал настаивать. У полудемонов, как правило, всегда есть некоторые личные секреты, особенности тела, о которых они с большим нежеланием распространяются. Выспрашивать их — все равно что нажить себе врага.

- Он мог сообщить в храм! — заявил пожилой служитель. — Мы бы непременно вызволили дитя и подвергли эту женщину суду!

- Колдун, ответь, почему ты этого не сделал? — полюбопытствовал ректор.

- Мама Уля обслуживала очень многих знатных особ. Ее слово против простого колдуна? Она бы добилась того, что мне не поверят. К тому времени у девочки на спине была бы рабская печать с блокатором, так что выявить в ней хоть каплю магического дара было бы невозможно. А потом меня нашли бы в канаве с перерезанным горлом. Это пограничный город, энр магистр, здесь такие случаи даже не расследуются стражей.

Голос колдуна был тихим, но каждое прозвучавшее слово оказалось правдой. Все знали, какой была мама Уля.

- Иллит, что скажешь? — повернулся ректор к девочке.

- Эта женщина действительно очень влиятельна в городе. Я считаю, его нужно отпустить. Благодаря ему мне удалось избавиться от печати и добраться сюда до того, как меня нашли паладины. Будь у меня на спине татуировка…

- Согласен, — кивнул магистр. — Колдун может идти.

Мужчина, услышав оправдание, не мог поверить своим ушам. Он растянулся на земле, уткнувшись лбом в грязный камень мостовой.

- Спасибо! Спасибо, энра! Спасибо!

Счастливо улыбающегося колдуна подняли с земли стражники и унесли куда-то вглубь толпы.

- Дальше. Раб-полуорк.

- Он не имел выбора, кроме как следовать приказам, — тихо произнесла Иллит.

- Да, он будет продан на аукционе, — произнес приговор магистр.

- Продан…

Магистр был умным человеком и сразу заметил, что девочка расстроилась. Что же, по крайней мере, у нее есть человеческие чувства, а это не может не радовать! Полудемоны чаще больше похожи на своих демонических родителей и не знают, что такое сострадание или жалость. Взять, к примеру, императора. Идеальный правитель, но как личность… Перед глазами магистра проплыли довольно кровавые сцены…

- Ты можешь взять его, как компенсацию за то оскорбление, которое нанесла эта женщина, пытаясь склонить тебя к интимности с не магом. Наши законы это допускают. Тебе позволено иметь не более десяти слуг или рабов. Если он тебе нужен, то его можно не продавать.

- Я возьму его, — кивнула Иллит. Полуорк, услышавший о таком решении, взглянул на девочку с намеком на теплоту.

Девушка же так поступила далеко не только из доброты. Муга был огромен и невероятно силен. В незнакомой ей столице, в месте, где она никого не знает, такой охранник был бы вовсе не лишним. Смерть и последующие события, включая Наргота, все же сильно ее изменили. Пусть она не утратила эмоций, но прагматичность часто теперь их побеждала.

- Хорошо, теперь девчонка. Предательство, попытка продажи магически одаренного в рабство при полном осознании статуса продаваемого…

- Пощадите! — зарыдала Сима, не выдержав больше. — Пожалуйста, пощадите! Я не хотела, я не думала, что все так! Я просто хотела красивые платья, как у нее. Я просто хотела жить, там, откуда сбежала она! Я правда не думала…

Слезы катились по чумазым щекам сироты. Гвоздь рванул к ней, но его поймали храмовые служители и заставили вернуться к остальным ученикам. Это было печальное зрелище, Сима была чуть старше Иллит, в сущности — ребенок.

- Учитывая возраст и тяжесть совершенного, мой приговор — десять лет рабства. Я лично настрою ошейник. После истечения данного срока к ней вернется статус гражданина Империи, что означает запрет дальнейшего порабощения. Не хочешь взять второго раба? — взглянул ректор на девочку.

- Предателя? Нет уж, благодарю, — хмыкнула Иллит. — Я дарю ее Гвоздю.