Объятия смерти

- Это не только проклятия и порчи, мальчик! — Самур недовольно взглянул в желтые глаза с вертикальным зрачком, но не нашел в них ни грамма раскаяния в допущенной ошибке. — Ай, ладно. В чем-то ты прав. Я, конечно, хотел бы сделать из тебя демонолога, а еще лучше — мастера печати. Был бы практически готовым темным артефактором… Но я понимаю, что к этому должно быть призвание, а его у тебя что-то не видно. Малефициум — это способность к управлению негативными энергиями. Их можно направить на множество целей. Вызвать ненависть одного человека к другому, вызвать болезнь, наложить или снять проклятие, наслать чуму, да что угодно! Границы возможного существуют только в твоей голове. С твоим ментальным даром ты вполне можешь создать свой собственный неповторимый магический стиль, а если получится с «контролем»… Хм… Какие перспективы! Кстати, как у тебя в этом успехи? Судя по тому, что с блокирующим магию амулетом ты не бросил эту затею, контроль действительно можно вычеркивать из списка магических направлений…

- У меня получается взять под контроль одного духа. Пока только на десять минут, но я думаю, что скоро получится это время увеличить. Эти духи… Действительно, не с чем сравнить. Когда дух вырывается, это напрягает не энергетические каналы, как со сбившимся заклинанием… Он рвет волю и… и душу. Довольно болезненно, но не страшно.

Как и у каждого ученика, у Зиргрина часто многое не получалось. Старый маг, разумеется, старался оградить его от большинства последствий неудач, но иногда он просто не успевал, так что разрывы почти созданных простейших заклинаний прямо в руках были у архана частым явлением. Последний раз в его руках вспыхнули темные нити, которые он перенасытил энергией. Заклинание обратилось против него, впившись в тело тысячами острых игл, бросившихся по венам к жизненно важным органам. В тот день он познал новые грани боли. К счастью, Самур его спас, вовремя перехватив контроль над управляющим контуром заклинания. Он аккуратно вывел темные нити из организма своего ученика, а Зиргрин с тех пор стал подходить к напитке энергией заклинаний с утроенной осторожностью. А ведь это только самые простые заклинания! Страшно подумать, каковы будут дальнейшие! Он и так едва сам себя не убил! Конечно же, в случае смерти, его все равно ждал отстойник самоубийц, но меньше всего ему хотелось попасть туда действительно за дело!

- Просто не могу поверить, — произнес маг, выслушав отчет архана. — Я читал, что от боли при попытке контроля низшего духа можно сойти с ума. Впрочем, ты спокойно терпел пытки слизью цветочной жабы! Боль тебя не пугает. Не пугают увечья и унижения. По моим наблюдениям, единственное, чего ты боишься — это смерть. Я прав? Тогда, на аукционе, ты стоял прямо и не опускал взгляда. Тебя не смогли сломить наказания ошейником и плеть дикарей. Ты и за мной пошел только потому, что я обещал тебя спасти от смерти. Боюсь, иначе ты бы добровольно не сделал и шагу. Ведь так?

Зиргрин убрал после мага со стола, после чего принес ему воды, чтобы он вымыл руки после еды. Еще несколько минут висела гнетущая тишина. Раб выполнял работу раба, а его хозяин продолжал терпеливо ждать ответа.

- Вы правы, — наконец произнес архан, не глядя в сторону Самура. Не было смысла скрывать от старика то, что было понятно с первых минут их знакомства.

- Почему же ты так сильно боишься смерти, дитя? Десять разумных из десяти предпочли бы смерть тем пыткам, которые ты вынес. Но не ты. При этом, твою волю не сломили, что для меня совершенно невероятно. Те, кто боятся смерти, попав в рабство, начинают лизать сапоги своим хозяевам практически сразу.

Зиргрин закончил с уборкой и молча взглянул в сторону своей комнаты, где осталась недочитанная книга.

- Ох, — вздохнул старик. — Хорошо. Ты имеешь право на свои секреты. В конце концов, я не считаю тебя своим рабом. Смотри, — на стол лег перстень с небольшим рубином в центре. — К этому кольцу привязан твой ошейник. Я отвязал кольцо от себя и теперь просто ношу. Конечно, жизненная связь осталась, иначе обман быстро раскусят, но в остальном ты свободен в своих поступках. Что? Неужели не заметил, что твой ошейник ни разу ни к чему тебя не принуждал? Все, что ты делаешь — ты делаешь по своей воле, парень. Тебя никто не заставляет убирать за мной посуду и стирать мое белье. Но ты это делаешь. Тебя никто не заставляет покорно исполнять приказы, но ты это делаешь.

Зиргрин проводил взглядом перстень, который Самур вновь надел себе на палец, после чего коснулся кончиком когтя кожаной полоски на шее.

- Я буду считать, что служу не как раб хозяину, а как ученик своему учителю. Для ученика нормально отблагодарить своего учителя заботой о нем.

- Ученик, работой служащий учителю? Даже не знаю, где такое практикуется, — темный маг был удивлен. — Впервые слышу, чтобы будущий маг считал черную работу для себя чем-то хорошим. Нам всегда хватало слуг и рабов для этого…