Объятия смерти

Удавка вновь сжалась, птица в очередной раз содрогнулась, заерзав всем телом, окатывая его бурой жижей из перемешанной воды, крови и прибрежного песка. Страха быть раздавленным исполинской тушей у него не было. Какая разница, как именно умирать? Поднятой крылом волной его поднесло вплотную к шее. Парень посмотрел на тонкий кожаный ошейник, удивляясь, как он может причинять вред такому крупному существу. Слабая рука, словно налитая свинцом, медленно потянулась к удавке. Отстраненно удивившись покрытой мелкой белой чешуей кисти с острыми звериными когтями, он неожиданно легко разорвал птичий ошейник.

Что же. Хоть один из них теперь вернул власть над своей судьбой. С этой мыслью его окончательно истощенное таким простым действием тело все же отказало. Сознание поглотила вязкая темнота.

Проснулся он от необычайно яркого запаха дыма и громкого треска горящих поленьев. Открыв глаза, парень увидел вместо неба или птичьего крыла простенькую крышу шалаша. Попытался пошевелиться. С трудом, но удалось это сделать, однако вспыхнувшая в груди боль сбила дыхание, от чего он закашлялся, сплюнув сгусток крови. Чьи-то крепкие руки бережно поддержали его, помогая принять сидячее положение. Под спину подложили что-то мягкое. Приняв полусидящее положение, парень осмотрелся. Он был в небольшом шалаше, или правильнее сказать — под самодельным навесом. Стена была только одна, и ею служило какое-то крупное дерево, на выступающий корень которого он сейчас и опирался. В остальном же навес держали крепкие древесные жерди. В небольшом отдалении потрескивал костер, и аппетитно варилась в котелке какая-то похлебка. Рядом сидел чрезвычайно хрупкого вида старик, одетый в какую-то драную тунику, у которого вместо волос на голове росло что-то… другое. Определить сразу не получалось, но не щупальца с рогами — и то хорошо. Старик очень внимательно посмотрел на него удивительно ясными голубыми глазами.

- И так, ты очнулся, — кивнул он, словно в ответ на одному ему известные догадки. — Не скажешь, кто ты такой и как здесь оказался?

Парень задумался над вопросом, с некоторым интересом рассматривая свои когтистые руки, покрытые мелкой белой чешуей. Вот что ему ответить?

- Хотел бы я и сам знать, — хрипло сказал парень.

- Ты не из этого мира. Элементали прекрасно видят духовные слои, так что момент твоего вселения в это тело от меня скрыться не мог, — подтолкнул старик беседу в соответствующее направление. — Ты выбрался с той стороны. Ты, как минимум, прошел мир Смерти, что само по себе звучит невозможно. Зачем-то тебе понадобилось вселяться в нежизнеспособное тело. Для чего? — старик замолчал, осознав, что его не слушают, и посмотрел на зачарованно взиравшего на собственный хвост паренька. — Судя по удивлению, ты не выбирал себе это тело. Кажется, я слишком долго прожил среди людей и привык искать во всем скрытые намерения. Похоже, что выбор тела последнего из рода Белых не был твоей главной целью. Мне даже приятно, что в этот раз я ошибся…

Последний из рода Белых в этот момент рассматривал длинный и гибкий, словно хлыст, хвост с заостренным плоским костяным наконечником. Сам хвост был в нахлест покрыт белыми костяными пластинами, которые, тем не менее, ничуть не стесняли движений. Новая для него конечность росла из копчика и слушалась так же естественно, как рука или нога. Постаравшись рассмотреть себя внимательнее, парень обнаружил, что белая чешуя не покрывала тело целиком, а причудливыми белыми узорами змеилась по бронзово-коричневой коже с легким золотистым оттенком, оставляя слегка полосатое впечатление.

- Старик, у тебя зеркало есть? — хрипло спросил он, стараясь осознать утрату человеческого облика. Хорошо, что копыт не было (он проверил).

Это навязчивое желание увидеть свое новое тело после долгого времени бестелесного существования в липком сгустке душ-самоубийц не могло перебить ни что на свете. Вероятно, спасший его старик это понял, так что молча создал прямо из воздуха круглое искажение, быстро принявшее вид зеркала. Если проявление магии и удивило пришельца в этот мир, то лишь совсем немного на фоне его собственного отражения.

Из магически созданного зеркала на него смотрел совсем юный паренек. Да какое там! Мальчишка смотрел! Желтыми глазами с вертикальным кошачьим зрачком. Белков не было. Вернее, их, как у тех же кошек, полностью заполняла янтарного цвета радужка. На лице также присутствовали белые чешуйки. Узким вертикальным узором они змеились по правой щеке и, пересекая глаз, изгибом уходили к виску. Виски, словом, были полностью скрыты белыми костяными гребнями, поднимавшимися сантиметра на два, и истончавшимися где-то за ушами, теряясь в жестких белых волосах.

- Походу, масть у меня белая, — невесело усмехнулся он, обозревая выглянувшие из-под губы от грустной улыбки хищные клыки. — А кожа такая тоже не от загара…

- Должен заметить, юноша, что ты умираешь, а твою жизнь поддерживаю я с помощью магии. Не находишь, что не самое удачное время предаваться самолюбованию?

Глава 4

Глава 4.