Объявляю убийце голодовку

Я согласилась пойти на жертву и убить два дня в обществе кардиолога и его родительницы только в обмен на Аллочкину клятву помогать мне в расследовании. Она, правда, оговорила, что никаких опасных для жизни поручений выполнять не станет, но кидать ее грудью на амбразуру я и без того не собиралась.

Успокоенная моим согласием, Алка кинулась к холодильнику делиться новостями.

— Слушай, Ал. Ну сколько можно есть? Пошли, пройдемся, что ли?

Алка завела было про прописанный доктором покой, но я ее быстро осадила:

— Раз тебе нельзя двигаться, на даче тем более делать нечего! Лежи тогда дома и забудь о личной жизни!

О личной жизни забывать подружка отказалась и поплелась к дверям.

Через пятнадцать минут мы чинно сидели во дворе, подставив лица ободряющим прикосновениям ветерка.

Возле соседнего подъезда притормозил битый «жигуль», и вылезший из него мелкий мужичонка радостно замахал в нашу сторону. Алка позеленела.

— Это кто?

— Сосед.

Алка стала подозрительно немногословна.

— Да что за сосед-то? Ты мне про него раньше не говорила! А он вон как улыбается!

— Какая разница, как он улыбается?! У него половины зубов не хватает. И на макушке плешь.

Алкино сообщение, что сосед недавно отсидел, заставило меня вздрогнуть и вцепиться в подружкину руку.

— Улыбайся ему! Быстро! Да не скалься ты, как укушенная тигра. Женственней! И держись естественно.

— Ни за что! Даже и не думай! — взвизгнула Алка. — Лучше я умру старой девой!

— Тьфу, дура! — отшатнулась я. — Ну ты как тот шелудивый. Все о бане да о бане! Можно подумать, ни на что другое мужики больше не пригодны! Маньячка!

На Алкин перекошенный оскал мужик среагировал не сразу. Воровато огляделся по сторонам и только потом кинулся к лавке.

— И не обольщайся! Он уже женат! Видишь, как озирается?

— Танька, ты сбрендила! Зачем он нам?! — злобно шипела Алла. — И чего я, дура, тебя послушалась?! От него теперь вовек не отделаться!

Осчастливив мужика своей самой обольстительной улыбкой, я подвинулась, освобождая место рядом.

— Отдыхаем? — осведомился прибалдевший сосед. — Погодка-то, погодка! — И одарил ответной улыбкой и застарелым перегаром. Зубов у него и впрямь было негусто.

Спорить я не стала, а, наоборот, подтвердила его оригинальное замечание и даже пошла дальше, доведя до сведения собеседника, что май в этом году на редкость теплый и сухой.

Затем мы единодушно выразили уверенность, что и июнь будет не хуже, а вот что касается августа, у обоих имелись серьезные сомнения. Тем не менее, ни я, ни он не собирались предаваться унынию даже в том случае, если в конце лета внезапно выпадет снег.

Алка сидела надувшись и принимать посильное участие в светской беседе не рвалась. Я бы развивала тему и дальше, но терпение у подружки лопнуло. Она перестала изучать мусорные бачки и принялась утюжить меня суровыми взглядами. Мне-то что, я уже привыкла, а мужчины — создания хрупкие, ранимые. Их подвергать нервным перегрузкам ни к чему. Посему пришлось скоренько раскланяться.

— Еще увидимся, — многозначительно пообещала я.

— А то, — ответствовал мужик.

Дома я получила по полной программе.

— Совсем сдурела?! — кипятилась Алка. — Ты зачем это чучело приваживаешь?! Уедешь, а мне тут жить!

— Вот и живите вместе! — неудачно пошутила я и чуть не была растерзана на месте.

— Так вот о каком большом и светлом чувстве ты для меня мечтаешь?! А ты не пробовала подбирать всех бомжей и алкоголиков в округе, может, еще кто подойдет?

Я подождала, пока она наорется.

— Теперь все? Соседи, наверное, только-только во вкус вошли. Если тебе нужно выговориться, ради бога.

— Ладно, я погорячилась. Сплавить ты меня ему не собиралась. Тогда зачем он тебе понадобился?

— Вот именно, рыбка моя! Сколько можно думать о себе одной? Он понадобился именно мне. И до зарезу. Твой паршивый загородный визит мне в очередной раз ломает все планы, но, как только вернемся, ты меня к нему отведешь. Ясно?

Алка села мимо табуретки.

— Тань, да ты что? Или опять шутишь?

— Слушай, ты меня достала! Ну хоть о чем-нибудь другом ты думать можешь?! Или у тебя креза?! Он же сидел! У тебя много других знакомых, кто был в зоне?

Алка мотнула головой и постучала по деревяшке.

— Вот видишь! У меня тоже. Поэтому выбирать не приходится. Я как проклятая надрываюсь в этой больнице, а толку чуть. Разве что почище стало. Ты хочешь, чтобы я там застряла на всю жизнь?

Алка не хотела, но связи между моей второй работой и отсидевшим соседом все равно не находила.

— Хочу узнать, что все-таки происходит в больнице.

— Так ты вроде и так в курсе, — удивилась подружка. — Цоколь весь облазила, подсобки и по этажам ходила… Нет же ничего.

— Да знаю я про подсобки, — отмахнулась я. — Меня куда больше интересуют запертые помещения. Причем на всех этажах. Не скажу, что их много, но имеются. И мне нужен туда доступ. Только после того, как осмотрю своими глазами, что там такое запирают, я могу с чистой совестью приступить к проверке других версий.

— И ты думаешь, что там…