Обязалово

Принципиальная разница в крепеже наконечника хоть стрелы, хоть копья, между каменным веком и всякими металлическими эпохами: каменный наконечник вставляется в ращеп древка, металлический — можно надеть на торец палки. Или — вставить в него.

Масса попандопул рассуждает о типах наконечников. Срезни месяцем или с рогами, бронебойные, двух- трёх- четырёхлопасные… Известно несколько десятков типов наконечников стрел. Спереди. И никто не удосуживается посмотреть им «в попку».

Металлические наконечники стрел бывают всего двух типов. «Надеть» — втульчатый, «вставить» — черешковый. Первый тип распространён на Западе. Такие использовали, например, английские лучники. Второй — на Востоке. В этом, 12 в… Русь перешла от втульчатых к черешковым.

Почему — понятно: заимствовали удачное оружие основного противника. А вот почему попандопулы не рассказывают как, при подготовке к походу, в считанные дни, на фоне других спешных дел, сделать в паре сотен деревянных палок (древков), которые — это ж все знают! — из плотной древесины типа дуба или берёзы, аккуратных выемок под черенок, точно по оси, имея токарный станок типа две стойки с очепом…

Или коллеги не в курсе, или стрелы были не деревянными. Какая ересь вам больше по вкусу?

Не прижимайся к щиту, может, повезёт — стрела силу потеряет и в доспех просто ткнётся. Кроме левой руки, где она умбоном не прикрыта: попадёт — руке капец.

Чётко слышно: буханье копыт в галопе, визг накатывающей ватаги половцев, пауза при остановке коней, деревянный стук по щитам, будто град прошёл, волна криков и матюков раненых, суета, стук доспехов при замене бойцами из второй шеренги.

После второго-третьего раза такого… «стоять на убой» — народ не выдерживает, строй ломается.

Тогда в разрывы врываются уже конные с копьями — сбоку пешца можно и коротким копьём достать. Рати начинают разбегаться, и разгром переходит к самому страшному: рубка конницей бегущей пехоты.

Это знаменитая степная «триада»: стрелы, копья, сабли.

Стрелы — для прореживания строя, копья — для пробивания и сабли — для вырезания. Тактика, отработанная степными народами в тысячелетии войн.

Русским копейщикам против «конных серых тараканов» — не выстоять. Что и показали первые сражения Ярославичей с Боняком и Тугорканом.

Вот только в состоянии общего разгрома у отдельного русского воина, потерявшего строй, появляется возможность заниматься фехтованием, бегом или ещё какой физкультурой. Пытаться применить всякие батманы и рипосты. Хотя бы просто: «уклоняться от ударов, делая пол-оборота в сторону».

Есть в здешней тактике более страшный вариант. То, что происходило на Куликовом поле.

Две большие массы людей и коней перед кульминацией битвы были плотно прижаты друг к другу.

Тебе в спину упирается щитом парень из второй шеренги, просто лежит у тебя на спине. А ему в спину — такой же хлопчик из следующей. И так далее. Плотно спрессованное месиво. Ни о каком фехтовании и речи нет. Даже рогатиной не двинешь — её зажало сзади. Ни рукой, ни ногой не пошевелить.

А спереди на твой щит навалился визжащий придурок-татарин. Или кто он там — алан, ясс, касог… И он тоже нечего сделать не может. Разве что пытается сабелькой ткнуть через верх щита — размахнуться негде.

Испуганные, сжатые в стоячую массу степные кони, которые такого не выносят. Не могут ни убежать, ни, даже, на дыбы встать — нет места. Ржущие, хрипящие, потные. Одуревшие от тесноты, от паники. Рвут зубами всё, до чего могут дотянуться — таких же коней-соседей и их седоков.

Любое движение, качание таких толп в любую сторону — смерть. Люди и кони спотыкаются и падают, их затаптывают насмерть.

Под ногами — тела бойцов Передового полка русского войска: полк полёг полностью, Большой полк стоит на их трупах. Дышать нечем: август, в степи жарко, запахи пота и крови. Людей и коней. И нарастающее давление с обеих сторон. А ты — посередине. Как кусок сливочного масла на жаре, зажатый в бутерброде из двух деревянных щитов.

Летописи отмечают гибель ратников, «произошедшую от тесноты».

Представьте себе Токийское метро в час пик. На перронах стоят специальные команды утрамбователей пассажиров в вагоны. А теперь замените изначально вежливых японцев на изначально рвущихся перервать глотки друг другу русских и ордынцев.

Втрамбуйте в такой вагон кавалерийский эскадрон полного людского и конского состава…

Всё равно — не похоже. Пассажиры в метро привычны к давке. Они, по своему личному опыту, знают: надо потерпеть и всё будет хорошо — доедешь до места, побежишь по делам…

Люди на Куликовом поле… Крестьяне, привыкшие здороваться за десять шагов. Степняки, у которых клаустрофобия начинается при виде костра соседнего становища ночью в степи. Замкнутое пространство. Инстинктивная паника. «Замуровали демоны!». Отражение собственного ужаса в десятках тысяч глаз вокруг, человеческих, лошадиных… А впереди — смерть. И очень слабенькая надежда: убить хоть кого-нибудь в этот последний час жизни, в этом спрессованном до рёберного хруста месиве людей и коней, врагов и соратников.