Обязательно должна быть надежда

— Помню, я говорил с ней. Симпатичная такая.

— Это верно. Так вот, у нее есть отец, который долгое время где-то пропадал, а теперь вернулся и живет с ними в Покровском. Это за городом, недалеко.

— Я знаю, где Покровское, — Токарев вспомнил разговор с отцом Маши, вспомнил сам дом и странное впечатление, оставленное этим человеком.

— Ну да. Так вот. У него какой-то непонятный бизнес откуда-то сразу взялся в городе. Он хорошо на этом имеет, но дело не в этом. Той ночью, когда мой папа преследовал машину с преступниками, там еще перестрелка была и погиб сотрудник, ее отец вернулся домой под утро и рассказал, что на него напали какие-то пьяные мужики, ранили чем-то в ногу и повредили машину.

— Вот оно что! Продолжайте. На машине приехал?

— В том-то и дело, что машину он якобы успел сразу сдать в ремонт, то есть Маша ее больше не видела. Машина, кстати, как раз «УАЗ-Патриот». Он вроде ездил по каким-то делам, и хулиганы его ударили в зад. Я так понимаю, преступники бросили УАЗ на шоссе, и он теперь в милиции.

— Само собой. Какая нога, не сказала?

— Левая.

— Понятно. Как его зовут, как он выглядит?

— Не знаю, я его никогда не видел, а Маша не рассказывала.

— Что еще?

— Вроде всё. Он, отец ее, требует, чтобы они никому не говорили, потому что боится тех, кто напал на него.

— Ясно. Когда был разговор?

— Сегодня вечером, пару часов назад.

— Как у них в доме обстановка, отец этот никуда не собирается?

— Она не сказала.

Свекольников замолчал. Токарев услышал в трубке глубокий, трагический вздох. Тем не менее картина прояснялась. В памяти возник невразумительный фоторобот, составленный при участии Свекольникова-старшего, и следователь вспомнил, где видел это лицо. Действительно, на картинке был изображен отец Марии Горловой, который угощал его чаем с кардамоном. В квартире Бабина в мусорном ведре эксперт нашел испитую заварку чая, не пакетик, а именно листья, с тем же кардамоном. Вот он — Комедия, любитель хитрого чая, тихо проживает в селе Покровском у своей женщины со своей же дочерью, душит людей и продает их квартиры. Пульс Токарева подскочил, по телу пробежала дрожь.

— Николай Иванович, я, наверное, не должен вам этого говорить, в любом случае нет никакого смысла, все равно вы сделаете всё по-своему. Но если все-таки будет возможность… Мне не просто далось решение позвонить вам и заявить на отца своей девушки. Не хочу говорить про гражданский долг и прочее. Не знаю даже, доносчик я или поступаю правильно. Эти люди стреляли в моего отца, убили милиционера. Я думал, думал, сомневался, но все-таки решил звонить вам. Мне Маша нравится, я рассчитываю на продолжение общения, на отношения, и я не хотел бы, чтоб она знала о моем участии в этом деле. Что я сам вам все рассказал, и, получается, она нечаянно предала отца. Пусть и невольно, доверилась человеку, который быстренько слил информацию. Понимаете?

— Мы не скажем, — рассеянно ответил Николай Иванович. — Но ты как сможешь с ней жить? Ведь ты-то знаешь! Впрочем, дело твое.

Закончив с Эдуардом, он сразу доложил о разговоре и своих догадках Шарову. Учитывая, что этим вечером по случаю поминок работники не совсем трезвые, решили следующим утром составить план операции, подключить ОМОН, получить постановление на обыск и задержать предполагаемого Комедию, а сейчас выслать наблюдателей к его дому.

4

— Он ушел, — грустно докладывал Токарев на другой день.

В просторном кабинете Шарова на председательском месте восседал Мещанов, по правую руку от него, за длинным приставным столом — сам Шаров, за ним Томилина, напротив них Токарев, Кривицкий и молодой Василий Зайцев. За спиной Мещанова висел портрет президента, стояли российский триколор и красный флаг Московской области с Георгием Победоносцем, поражающим копьем Змея Горыныча. После гибели Солнцева сводная бригада больше в ленинской комнате не собиралась.

— Через сорок минут после того, как поступила информация, что один из подозреваемых, возможно, проживает в селе Покровском, к его дому выставили наблюдение. С вечера вчерашнего дня до приезда группы захвата в семь утра сегодня никакого движения на объекте не наблюдалось. Никто не входил и не покидал территорию домовладения. Мы дождались, когда его дочь, Мария Горлова, вышла на работу, и опросили ее. Она сообщила, что еще в субботу вечером ее отец уехал, сказав, что у него образовались какие-то срочные дела в Молдавской Республике.

— Заболел очередной любимый племянник? — ухмыльнулся Шаров.