Обязательно должна быть надежда

Как психически больной, убийца с большой амплитудой, насколько позволяла цепочка наручников, раскачивался на своем стуле. Лицо сделалось ужасным, казалось, кровь вот-вот хлынет из глаз.

— Гена, — неожиданно ровным голосом попросил следователь. — Дай ему, что он просит, — потом Баженову: — Пиши и говори вслух, что пишешь.

— Хорошо, — тяжело дыша, безумный пытался совладать с собой. — Только вы должны, только вам нужно…

Ледяной взгляд Токарева пригнул толстяка к столу. Он испугался, затих, покорился.

— Я пишу, я уже пишу, — зачастил он. — Начну с Бабина. Бабина наколол Эдик. Мы решили развести его на ренту, подключили Чаусова. Но случайно Эдик встретил Комедию, который оказался похож на Бабина. В итоге Бабина пришлось убить.

— Так не пойдет. Пиши, как протокол пишут. Ты чего? Давай в правом верхнем углу: «Подполковнику милиции И. И. Шарову». Ниже, посередине: «Чистосердечное признание». Ниже с красной строки: «Я, Баженов П. П., хочу сделать чистосердечное признание о преступлениях, которые мне известны». Дальше ставь цифру 1 и, начиная с даты, не спеша излагай.

— Я все напишу, Николай Иванович. Все, что знаю. Покажу, где прятали трупы, какие квартиры продали, кто участвовал в оформлении. Всё! Только скажите мне, просто скажите, что подумаете передать записочку Вале. Не точно передадите, а просто подумаете об этом.

— Подумаю, Паша. В отличие от тебя, я не обманываю, когда обещаю. Чем сильнее ты постараешься ничего не пропустить, тем сильнее я подумаю. Я же понимаю, там деньги на лечение, там жизнь, я все понимаю, я не зверь. А если надумаю, то и с товарищем подполковником попытаюсь договориться.

— Сейчас, сейчас. Начну все-таки с Бабина. Хорошо?

— Начинай. Излагай так, как будто каждое происшествие, точнее, убийство, — отдельное. А когда все преступления перечислишь, свяжешь их вместе, при необходимости.

— Ясно. Примерно в середине января «эс гэ», в разговоре с Э. Р. Свекольниковым, я получил информацию об одиноком пенсионере, проживающем в четырехкомнатной квартире по адресу: улица Кирова, дом четырнадцать, квартира двадцать пять…

11

Он начал писать около девяти вечера. Исписанные листки сразу отбирали то Шаров, то Токарев, нумеровали и передавали Кривицкому, который тут же снимал копию и убирал бумаги в сейф. Процесс написания постоянно корректировался дополнительными вопросами, требовавшими уточнения. Вспоминали даты, адреса, возможных свидетелей, рисовали схемы местности. Вносились описания квартир, внешности людей, воспроизводились сцены убийств, маршруты вывоза трупов, подробности захоронения — кто что конкретно делал. Баженов старательно вспоминал требуемые подробности, проявлял инициативу. Со стороны работа походила на вдохновенное написание романа сразу тремя авторами. Все завершилось к четырем утра. Последний лист попал в опись, был откопирован. Токарев заставил подписать Баженова еще и каждую копию. Листы чистосердечного признания занесли в протокол, который подписали кроме Баженова Токарев, Кривицкий и оперативный дежурный.

Шаров ушел. Кривицкий копался с камерой, о которой все забыли. Аккуратно разбирал конструкцию и выкладывал детали и провода на столе.

Конвой, составленный из патрульных свободной смены, отстегнул преступника от стола, сковал его руки за спиной. Баженов тяжело, медленно поднялся. Он совсем вымотался, выглядел так, словно не спал несколько дней подряд. Щеки, когда-то розовые, стали теперь землистого цвета; красные, как у кролика, глаза из черных кругов смотрели тускло. Все лицо обвисло, стало напоминать сухую грязную тряпку, какой уборщицы выполняют свои обязанности. Молодой, цветущий парень выглядел лет на сорок или старше, даже как будто уменьшился в росте.

— Всё, Николай Иванович, — тихо сказал он. — Конец фильма.

Уставший Токарев сильно потер ладонями лицо, кивнул, погруженный в свои мысли.

Вроде бы ничего не упустили. Общая схема преступления в целом соответствовала версии следствия. Андриановский вычислял стариков, приходивших к нему на прием. Баженов проверял наиболее «перспективных». Абрамов с Дудником убивали. Потом втроем вывозили и прятали трупы. Освободившиеся квартиры через нотариуса Пикуло оформляли на людей, которых приводил Абрамов. Умерших выписывали, и квартиры продавали на рынке обычным покупателям.

Всего таким образом было продано семь квартир в городе и пригороде. По крайней мере, о других квартирах Баженов не знал. Началась активная деятельность банды с декабря прошлого года с появлением в городе Комедии. Бывших хозяев четырех квартир нашел Токарев, когда катался на лыжах. Пятым в этой компании оказался Ярослав Грицай, которого задушили, чтобы пустить следствие по ложному следу и чтобы не приставал к Маше в связи с какими-то делами по наркотикам, о которых Баженов только догадывался. Двое других бывших владельцев квартир, а также несчастный Бабин Владилен Феликсович нашли успокоение в канализационном колодце городской промзоны. Подробная схема места расположения колодца приложена.