Обязательно должна быть надежда

— Я понял. Ладно, товарищи офицеры. Давайте, отдыхайте. Совещание в актовом зале завтра в десять утра. Прошу не опаздывать!

3

Во сне Николай Иванович ощутил сильные толчки в спину. Валентина локотком, не сильно, но чувствительно, попадая под лопатку, будила мужа.

— Коля, твой телефон звонит! Коля, тебе звонят, просыпайся!

Он сел на постели, включил над собой бра и взял сотовый. Первый час ночи. Звонил Солнцев.

— Да? — голос следователя звучал хрипло и недовольно.

— Николай Иванович, только что мне позвонила Иваненко…

— Кто это?

— Иваненко Зинаида Иосифовна, врач из больницы, где Свекольников лежит, ты ее должен помнить.

— А-а, помню. Что там?

— На Свекольникова было покушение со стрельбой. Кто-то проник в палату, произвел три выстрела, выбил окно. У больного дежурил его отец, он отбился, но сам ранен в голову. Жив. Нападавший обронил пистолет и скрылся через окно. Самое главное — Свекольников пришел в себя! Я собираюсь выезжать.

— Давайте, выезжайте. Где отец?

— Должен быть еще в больнице, там уже ППС работает.

— Кривицкому звонил?

— Нет, а он нужен?

— Не знаю. Ладно, сами справимся. Алексей Николаевич, — Токарев совсем проснулся. — Позвони оперативному, скажи, пусть передаст наряду, чтоб отца не увозили, на месте оказали ему помощь и ждали меня, я сейчас приеду. И пусть криминалиста пришлют. Будь на связи.

Он стал торопливо одеваться.

— Поехал? — не поворачиваясь, спросила жена. — Свет не забудь погасить.

* * *

Легко сказать — «поехал». Синюю «шестерку» Токарева засыпало снегом. Пронизывающий, горизонтальный ветер сразу заметал очищенные места. Холодно, неуютно в мире. Выдернутый из теплой постели, он дрожал так, что клацали зубы. Завел автомобиль и медленно выехал со двора.

Патрульного «уазика» возле подъезда больницы не оказалось. Токарев вихрем взлетел на третий этаж, свернул в коридор, где уткнулся в Солнцева, разговаривавшего с заведующей отделением Иваненко возле столика дежурной медсестры. Алексей Николаевич повернулся навстречу следователю.

— Привет, Николай Иванович, быстро вы.

— Где наряд?

— Они уехали.

— Как уехали, я же просил дождаться!

— Когда я прибыл, их уже не было.

— Докладывайте!

Женщина смотрела на них испуганными заплаканными глазами, ее колотило, она не могла молчать.

— Вы же знали, что он в опасности, раз на него совершили покушение! — вдруг закричала она Токареву прямо в лицо. — Почему не выставили охрану? Чуть не погибли люди, всю палату разнесли, окна нет, оборудование испорчено! Могли погибнуть наши работники. Вы вообще соображаете, что делаете? Я этого так не оставлю! Я напишу в прокуратуру!

Токарев полоснул по заведующей острым, как бритва, холодным взглядом и приблизил лицо.

— Напѝшете, — в его спокойном голосе слышались угроза и задавленная ярость. — Потом. После. Сейчас мне нужно знать, где больной, что с ним.

Заведующая отступила назад и вздрогнула. Мороз пробежал по ее спине.

— Он переведен в другую палату, — неожиданно тихо сказала она. — На этом же этаже, дальше по коридору, через дверь.

— Где отец? — Токарев посмотрел на Солнцева.

— Увезли в отделение. Около палаты Свекольникова выставили пост.

— Как это «увезли»? Я же приказал ждать меня! Вы звонили оперативному, передавали мой приказ?

— Так точно, Николай Иванович.

— Так почему же ничего не выполнено?

— Не готов ответить. Наверное, произошел какой-то сбой взаимодействия или кто-то отменил ваш приказ. Нужно в отделе разбираться.

— Разберитесь, — он секунду помедлил и тихо, но с раздражением добавил: — Пожалуйста. Что с отцом?

— Ему оказана медицинская помощь, — пояснила Зинаида Иосифовна. — Я просила оставить его здесь, но меня не послушали.

— Что-то серьезное?

— Как посмотреть. Простреленное ухо, легкая контузия — пуля скользнула по черепу, и ссадина на виске, полученная при падении от потери сознания. Он нуждается в постельном режиме минимум на неделю, вы сами должны понимать. Сделали укол, дали успокоительное. Его психическое состояние вызывает опасения. Истерика.

— Понятно. А вы как тут оказались?

— Я живу недалеко, мне сразу позвонили, и я прибежала.

— Я слышал, Эдуард очнулся?

— Пришел в сознание, но сейчас спит. Я вас к нему не пущу, пока он не пройдет полное обследование. Что хотите делайте. Имейте в виду: минимальное напряжение, волнение, страх, могут его мгновенно убить. Сейчас ему труднее, чем когда он находился в коме.

— Я понял. Сколько времени займет обследование?

— Дня два минимум; возможно, больше. Мы с Алексеем Николаевичем в контакте, так что я позвоню, когда будет информация.

— Зинаида Иосифовна, прошу вас, никому ни слова, что парень в себя пришел. Понимаете? Ни родителям, ни друзьям, никому. Кто-то очень боится, что Эдуард заговорит, и, если гады узнают, что он очнулся, ну…

— Не продолжайте, я поняла. С меня хватило.

— Ну хорошо. Если у вас всё, мы с капитаном пройдем, осмотрим место происшествия, — Токарев сделал несколько быстрых шагов по коридору, вдруг резко развернулся и подошел к заведующей. — Извините, если что не так. Все на нервах. Спасибо вам.