Обида

Память отмотала назад почти месяц и перенесла его на маленький песчаный пляж Средиземного моря рядом с его виллой. Осеннее солнце ещ"e щедро дарило тепло даже в утренние часы, с воды тянуло приятной свежестью, ветер нерешительно пытался срывать с деревьев начинающий пестреть наряд. Они с Кэт лежали под навесом на шезлонгах в опасной близости друг от друга. Е"e муж Алекс, правда, она называет его по-другому, ему сложно повторить (перед внутренним взором сразу предстал высокий хорошо сложенный мужчина с густой шевелюрой русых волос, с большими умными глазами) и его жена Джейлан (на удивление, мысль о жене не тронула ни одной струнки в его душе, и е"e образ не мелькнул перед глазами) куда-то ушли, оставив их вдвоем. Какое-то время он продолжал настойчиво смотреть в книгу, однако буквы упрямо не желали складываться в слова, пришлось отложить чтиво. Тогда, разглаживая ладонями края идеально отпаренного полотенца, на котором лежал, он, хоть и не без труда, освободил ум от мыслей и принялся созерцать неспешно наползающие на берег волны, вслушиваться в мерное шуршание песка, при этом четко отслеживая каждый вздох, задержку, выдох, но и это не помогло преодолеть притяжение Кэт. Не в силах больше бороться с собой, он развернулся к ней, подпер левой рукой голову. Она лежала на боку к нему спиной, поджав колени, так же, как и он, оперев голову на согнутую в локте левую руку. Каштановые пряди гладким шелком ниспадали на подстилку, открывая часть длинной шеи, плавно переходящей в покатое правое плечо. Падающий по ребрам до талии контур круто поднимался на округлые б"eдра и зигзагом скользил вниз до пальчиков ноги. Это напоминало ему картину Ван Гога «Обнаженная лежащая женщина, вид сзади» с той лишь разницей, что в отличие от нарисованной, загорелое тело живой прикрывал бордовый раздельный купальник (трусики сползли к овражку между ягодицами, обнажив полоски светлой кожи), а черную косу заменили распущенные волосы. Внушительный том из его библиотеки спрессовал частички кварца рядом с деревянной ножкой топчана, плотная бумага не поддавалась вялым домоганиям бриза, тем не менее Кэт придерживала страницы длинными, накрашенными в тон купальника, ногтями и, к сожалению, переворачивала их чаще, чем ему бы хотелось. А может, гостья делает вид, будто читает? Неужели она не чувствует, как он взглядом ласкает е"e бархатную кожу, светящуюся изнутри подобно спелому персику, что хочется прильнуть к ней губами, жадно пить сок вместе с солнечными лучами, утопает свои пальцы в е"e волосах, расст"eгивает застежку лифа, стягивает плавки… Если бы от таких контактов рождались дети, Кэт понесла с первой же минуты. В то утро он довел себя до предела. Еще чуть-чуть – и никакие законы гостеприимства, этики, морали или внутренние принципы не удержали бы его от опрометчивого поступка (на его счастье, Кэт не шевелилась, кажется, он догадывался о причине е"e неподвижности). Собрав последние крохи воли, он поднял поток сексуальной энергии до пупочного центра (выше не получилось), побежал в море и, динамично рассекая волны, поплыл к горизонту, пока не понял: ещ"e немного и ему никогда не увидеть берега. Только тогда он откинулся на спину, позволяя телу немного расслабиться, чтобы потом загнать его вновь. Тени ползли с другой стороны, когда он, шатаясь, вышел из воды и буквально рухнул ничком. Лежа на раскаленном песке, он радовался завтрашнему отъезду Кэт с мужем так же неистово, как встрече с ней неделю назад (у него почти не осталось сил сопротивляться е"e магнетизму).