Обида Крошечки-Хаврошечки

– Мы ходили в детстве в одну изостудию. До сих пор в хороших отношениях с ней. Попросила ее сделать меня хоть чуть-чуть симпатичнее. Лорка осталась после работы, маску мне на лицо шлепнула, велела лежать, звуки не издавать и вдруг сказала: «В соседнем помещении очень богатая тетка с очередным любовником. Она всегда после закрытия приходит с мужиками, которые ей в дети годятся. Жуткая стерва, ВИП-клиентка «Бака» – Инесса Архангельская. Сейчас у нее новая игрушка – Петька Комаров».

Настя замолчала.

– Неприятно, – пробормотала я.

– Это было как последний день мира, – зашептала Анастасия. – Горы рассыпаются, океаны из берегов выходят, звезды на землю падают, а ты лежишь на кушетке и пошевелиться вообще не способна! Не сразу я отмерла. Вскочила, лицо вытерла, бросилась в коридор, распахнула соседнюю дверь, а там…

Настя закрыла лицо руками.

– Не хочу говорить! Убежала из салона прямо в халате! Забыла у Лоры платье! Прорыдала всю ночь! Утром не хотела в свою вафельную идти, потом такая злость охватила! И недоумение в придачу. Никогда не поверю, что молодой мужик способен влюбиться в старуху. Издали Архангельская – персик ананасовый. Но я ее голой увидела! Антисанитарное зрелище! Решила, не стану дома сидеть, рыдать! Назло ему за прилавок встану с улыбкой!

Анастасия потерла ладонью лоб.

– Утром нарядилась, как на Пасху, открыла ларек. Народ идет, я вафли пеку. Через пару часов где-то Петя показался. Как ни в чем не бывало мне улыбается: «Настюха, угости по старой дружбе вафелькой!» Вот прямо захотелось на него все тесто из кастрюли выплеснуть! Еле удержалась, только шире улыбнулась, спросила: «Вам с чем?» Он глаза округлил: «Мы теперь на «вы»?» Я в ответ: «Теперь да. Что было – то было, что прошло – то более не мило!» И сварганила ему вафлю. Петр за столик не сел, встал у витрины, где лежали готовые фигурные вафли в виде зверушек, пистолетов, принцесс, замков – их дети обожают. И никак не уходит, раздражает! Подростки и малыши хотят выбрать вкусняшку, а Комаров у них стоит на пути. В конце концов ушел! Я мельком на товар глянула. Что-то удивило, да не сообразила что! Некогда было размышлять! Народ косяком тек. В самом «Баке» на каждом этаже кафе, но цены кусаются. Вокруг на улице тоже недешевые заведения. Со скромным ценником я была монополистом… Где-то в шесть вечера прибегает вся взъерошенная Катя, помощница Звягина, с ней два мужика с мрачным видом. Екатерина на меня прямо кинулась злой собакой: «Покажи им документы на аренду!» Я ничего не понимаю, но вынимаю папку. Один дядька ее листает, второй спрашивает: «Санитарная книжка в наличии?» И документ показывает. Роспотребнадзор! Мне бояться было нечего. Все нужное было оформлено, работала легально, одна, сотрудников не нанимала. А Екатерина дергается: «Говорю вам! Не наша точка, арендатор! Никакого отношения к этой жральне «Бак» не имеет!» Один проверяющий от нее отмахнулся: «Да мы поняли!» Потом он ко мне обратился: «Закрывайте заведение».

Глава тридцатая

Анастасия опять покраснела.

– Этот хам помахал перед моим носом каким-то удостоверением. Фамилию не запомнила, имя-отчество какие-то простые, типа Иван Николаевич. Потом вынимает пакет и заявляет: «Контрольная покупка! Сейчас выясним, соответствует ли вес готового изделия заявленному на витрине. Чем посыпаны вафли?» – «Ничем, – говорю. – Они детские. У малышей часто аллергия. Все добавки перед вами в банках. Покупатели сами выбирают, чем сдобрить и украсить вафлю». Дядька на фигурные изделия поглядел: «Жалоба на вас! Уже четверо малолетних госпитализированы. Поели ваши вкусности, отравились. И сейчас не лгите! На всех фигурах что-то желтое!» Я гляжу… Точно! Но ведь я не использую даже сахарную пудру… В моем детстве никто с ума по правильной еде не сходил. Что купить удавалось, то и лопали. А сейчас! Сахар – смерть, соль – смерть, картофель – смерть, колбаса – смерть! А мне, когда из садика домой вели, воду газированную из автомата пить давали. Три копейки с сиропом, копейка без него. И основная задача у бабушки была – найти пустой стакан. Их мужики утаскивали, чтобы в подъезде выпивать.

Настя опустила голову.

– Пришлось закрыть вафельную. Несколько дней дома сидела.

Анастасия закрыла ладонью глаза.

– У меня сложный характер, борюсь сама с собой, но терплю неудачу. Если кто-то меня обманул, никогда не прощу. Не подумайте, что начну грубить, хамить, делать гадости. Нет! Буду вежливо разговаривать, но… С днем рождения, Новым годом, Пасхой никогда не поздравлю. Близкое общение сведу к нулю, никакими своими проблемами делиться не стану. Эмоциональная Антарктида при полной светской вежливости. Вот ничего с собой поделать не могу… У меня была знакомая с детства. Мы жили по соседству на даче. У этой девушки бабушка была очень обеспеченной женщиной, главврачом большой московской больницы. Понимаете?

Я молча кивнула, Настя продолжила: