Обидные сказки (сборник)

– Скажите, пожалуйста, почему у нас Томочка такая неудачная выросла? Столь недовоспитана, столь переупитана? Мы ли о ней не заботились? Мы ли ее не холили?

А что ему его знакомые могут ответить? У них у самих сплошь и рядом такие же заботы.

Понятно?

То-то же.

Спасибо за внимание.

Оправдательные материалы к сказке «Про злую мачеху»

После опубликования данной сказки на страницах периодической печати многие читатели, самые дотошные, завалили меня потоком из трех писем.

В первом письме читатель С. сомневался, как это вдруг мужчина женится на женщине с ребенком, а та – выходит замуж за мужчину с ребенком.

Отвечаю: потому, наверно, что пели страстные песни.

Например, Томин папа (его звали Сидором) так пел, сидя на балконе своей квартиры на третьем этаже:

Я вдовею третий год,
Сердце грусть-тоска грызет,
Барыня, барыня, сударыня-барыня!
Дома скука-пустота,
Дома Тома-сирота.
Барыня, барыня, сударыня-барыня!

Ему мачеха (ее Феклой Федоровной звали) отвечала со своего балкона на втором этаже:

Снился мне сад. Мы с тобою в середке
В этом саду под тюльпаном сидим.
Доченьки наши уже не сиротки.
Горе прошло, ах, прошло, словно дым!

А он ей:

Я люблю вас, Фекла Федоровна,
Из-за вас не сплю ночей,
Потому вы, Фекла Федоровна,
Нонче свет моих очей.

Уже, значит, забрало. А тут мачеха, не будь дура, еще маленечко подогрела обстановку. Дескать:

Вы орхидей в моем саду,
Я буду ваша орхидея.
Ах, Сидор, Сидор, я вас жду,
Как индианка ждет индея.

А если бы вас, тов. С., назвали орхидеем, вы бы голову не потеряли?

Он, конечно, моментально потерял и женился.

Теперь читательница Т. интересуется, какая обстановка в том доме, где Баба-Яга жила и как тот дом выглядел, что его по сей день не снесли, и какова с лица эта самая баба.

Отвечаю: во-первых, обратите, читательница Т., свое внимание, что дело это было довольно давно. Дом, в котором проживала эта злобная старушечка, конечно, был на курьих ножках. Но на таких низеньких, что с улицы было их совершенно не видать.

Баба-Яга была довольно заурядной худощавой старушкой, в пенсне и черной шляпке. Ничем от других старушек ее возраста не отличалась, кроме того, что на базу и на рынок летала в ступе. Но на это никто внимания не обращал: привыкли, что у долгожителей случаются самые разнообразные странности.

А что до обстановки в ее доме, то Фекла Федоровна, которая мачеха, только запомнила, что очень было много фикусов в кадках, а в приемной у этой милой старушки висели на стенах довольно пыльные венки с белыми лентами. На одной надпись; «Многоуважаемой мадам Бабе-Яге от благодарных мачех Российской империи», на другой: «Славной моей Бабочке-Ягусе в день ее двухтысячелетия от вечно любящего кузена Змеюши Горыныча». А в кабинете Бабы-Яги висела на стене большая групповая фотография. На ней очень художественно в три ряда стояли и сидели разные отрицательные сказочные персонажи. А в самом центре первого ряда сидела разряженная в пух и прах юбилярша – Баба-Яга.

Больше ничего Фекла Федоровна не запомнила. Наверно, потому, что здорово волновалась.

Читатель У. спрашивает: как это вдруг пришел злой мачехе в голову ее коварный план? Нельзя ли рассказать хоть в общих чертах?

Отвечаю: почему не рассказать? Можно.

Бежала мачеха от Бабы-Яги домой, притомилась и в скверике возле памятника Пушкину А. С. присела на лавочке отдохнуть. А на той площадке кишмя кишит бабками, мамами, няньками. И все с ребятами. А некоторые ребятки, даром что маленькие, веселятся, скандалят, дерутся с бабками, орут, ногами топают, требуют, чтобы им моментально мороженого подали, чтобы любую их просьбу немедленно, выражаясь по-научному, реализовали. А бабки, конечно, стесняются публики, реализуют.

Пушкин на своем пьедестале, на что уж бронзовый, и тот отвернулся: противно стало.

А хор бабок и мамок тем временем собрался в кружок и запел:

Елки-палки, лес густой,
Что Гайдар нам и Толстой!
Что нам педагогика!
Что нам ум и логика!

Остальные со своих скамеек разом подхватили припев:

Соловей, соловей, пташечка!
Папа с мамою жалобно поют!

Запевалы продолжают:

Моей внучке пять годов.
Не боится верблюдов,
А не то, что бабушки.
Ладушки, ох, ладушки!

Затем одна довольно еще молодая мамаша берет слово:

Холю сына двадцать лет,
А покоя нет как нет:
Скоро мальчик женится.
Куда мама денется?

Вот тут-то как раз Феклу Федоровну и осенило.