Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Тем не менее командование и органы правосудия руководствовались этим приказом, учитывая, что он не был отменен, даже в третьем периоде войны. Так, согласно донесению председателя военного трибунала 1-го Украинского фронта генерал-майора юстиции Г.Я. Подойницына от 13 февраля 1944 г. № 00781, направленному в Учетно-статистическое управление Главного управления кадров НКО СССР, 29 января 1944 г. был приговорен к расстрелу командир 38-й стрелковой дивизии полковник А.Д. Коротков за нарушение приказа НКО № 227[140]. 4 февраля 1944 г. он был расстрелян перед строем офицерского состава управления и штабов частей дивизии. По иронии судьбы находившийся в должности всего лишь с 3 января 1944 г. А.Д. Коротков менее, чем за месяц до приговора, 10 января был удостоен ордена Ленина. Правда, будучи представлен еще в качестве заместителя командира 337-й Лубненской стрелковой дивизии к званию Героя Советского Союза[141].

Это наглядный пример того, как выход в свет приказа НКО № 227 вызвал целый ряд организационных, правовых и иных мер со стороны органов государственной власти, военного управления и органов правосудия, отразившихся, нередко трагически, на судьбах сотен тысяч военнослужащих.

2.4. Законодательная и нормативная база функционирования штрафных частей и заградительных отрядов в период Великой Отечественной войны

Только при наличии четкой организационно-должностной структуры и поддержании базирующегося на законах строгого воинского порядка возможно успешное выполнение тем или иным военным институтом возложенных на него задач. Воссозданные в 1942 г. в РККА штрафные части и реорганизованные – заградительные – формирования не являлись в этом смысле исключением.

Однако приказ наркома обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г. во многом не соответствовал характеру нормативного акта высшего органа военного управления и в этом смысле не мог быть полноценной основой для их институционализации. Неясен был механизм реализации приказа, в нем отсутствовали четкие, основанные на требованиях закона указания на порядок формирования и комплектования штрафных и заградительных частей, не оговаривался правовой статус личного состава, который должен был воевать в их составе, и прочее.

На подобного рода недочеты сразу же обратили внимание многие руководители. Так, нарком Военно-морского флота адмирал Н.Г. Кузнецов в директиве военным советам флотов и флотилий № 360/ш от 30 июля 1942 г. не только потребовал принять приказ И.В. Сталина к исполнению и руководству, но и информировал, что «по вопросам создания заградительных отрядов, штрафных рот и порядке снятия с постов командиров и комиссаров соединений» им будут даны специальные указания[142].

Анализ текста приказа № 227 свидетельствует о его действительно крайне слабой юридической проработке. И это имеет свои объяснения, если учесть условия, в которых он рождался. По воспоминаниям генерала армии С.М. Штеменко, который в 1942 г. служил в Оперативном управлении Генерального штаба РККА, И.В. Сталин лично продиктовал основные положения приказа[143]. Верховный Главнокомандующий и нарком обороны явно заботился в первую очередь об эмоциональном воздействии приказа на личный состав, в том числе угрозой применения карательных средств, а не о соответствии его действовавшим на тот момент нормам закона.

Так, приказ объявлял военнослужащих, отступивших без приказа старшего начальника, «предателями Родины». Однако с точки зрения юридической это определение являлось ничтожным, поскольку ни Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик, ни Уголовный кодекс РСФСР такого состава преступления не предусматривали. Приказ требовал поступать с такими военнослужащими, «как с предателями Родины», но какие конкретно шаги органов правосудия должны были последовать в отношении них, оставалось неясным, поскольку определение конкретного состава совершенных им преступлений было сопряжено с большими трудностями.

Следующая коллизия заключалась в явном смешении понятий, которыми нарком обороны определял круг лиц, подлежащих ответственности. Если это – нарушители только воинской дисциплины (ведь в тексте приказе так и говорилось: «провинившихся в нарушении дисциплины»), то их действия должны были повлечь за собой применение статей Дисциплинарного устава. Если это – лица, совершившие воинские преступления, то их противоправные действия должны были подпадать под соответствующие статьи Уголовного кодекса. Однако ответа на эти принципиальные вопросы приказ № 227 не содержал.