Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Военные трибуналы сталкивались с ситуацией, которая сложилась еще в первые месяцы войны и при которой немедленная реализация приговора, предусматривавшего реальное лишение свободы, а тем более – высшую меру наказания, противоречила интересам обороны страны, поскольку сокращала численность действующей армии. Учитывая, что ряд преступлений, в том числе отступление с занимаемых позиций без приказа, дезертирство и другие, каравшихся расстрелом, хотя временами носили и массовый, но не злостный характер, Верховный Суд СССР нашел основание в кассационном или надзорном порядке пересматривать смертные приговоры, вынесенные военными трибуналами по делам такого характера, и направлять осужденного на фронт.

Обобщенный опыт такой практики лег в основу принятого 22 апреля 1942 г. (то есть еще до учреждения в РККА института штрафных частей) постановления пленума Верховного Суда СССР, в соответствии с которым, если суд при наличии смягчающих обстоятельств признавал более целесообразным направлять осужденного по обвинению в дезертирстве на фронт, то он был вправе путем применения ст. 51 и прим. 2 к ст. 28 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик назначить в виде наказания длительный срок тюремного заключения без поражения в правах с отсрочкой исполнения приговора до окончания военных действий и с направлением осужденного в действующую армию[152].

Органы военной юстиции, безусловно, не могли игнорировать упомянутую выше директиву наркома юстиции СССР и прокурора СССР от 31 июля 1942 г. Но в большинстве случаев, имея в виду необходимость сохранения в живых лиц, которых предстояло осудить по указанным в директиве статьям УК РСФСР, для использования их в боях в составе штрафных частей, военные трибуналы опирались на постановление пленума Верховного Суда СССР от 22 апреля 1942 г.

В этом же направлении военно-судебные органы ориентировал и один из авторов директивы от 31 июля 1942 г. – нарком юстиции Н.М. Рычков. Своим приказом от 26 августа 1942 г. «О задачах военных трибуналов по проведению в жизнь приказа НКО СССР № 227 от 28 июля 1942 г.» обязав их вести настойчивую борьбу за обеспечение строжайшего порядка и железной дисциплины в каждой части, подразделении и учреждении, нарком потребовал от председателей и членов военных трибуналов «решительно отказаться от шаблонного подхода к разрешению дел и оценки фактов лишь по узкоформальным признакам наличия в действиях обвиняемого элементов состава преступления», а также «покончить с практикой огульного осуждения многих лиц, в отношении которых могут быть приняты меры дисциплинарного воздействия и меры, предусмотренные приказом № 227 (направление в штрафные роты и т. п.)»[153].

Как показывает анализ правоприменительной практики, судебно-следственные органы чаще всего прибегали не к ст. 58, а широко опирались на ст. 51 УК РСФСР, которая позволяла назначить наказание ниже низшего предела. Это происходило особенно в тех случаях, когда «применяемая для квалификации преступления статья грозила высшей мерой наказания, а военный трибунал не устанавливал в этом практической целесообразности»[154].

Еще одна статья – 193 УК РСФСР о воинских преступлениях – предоставляла право на отсрочку исполнения приговора по ряду составов преступлений. Военные трибуналы приговаривали преступивших закон лиц (принадлежавших как к рядовому и младшему, так и к среднему и старшему командному составу) к различным срокам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора до окончания боевых действий. В значительной части случаев это влекло за собой направление осужденных военнослужащих именно на укомплектование штрафных формирований.

В ходе войны отсрочка исполнения приговора осуществлялась таким порядком по уголовным делам по целому ряду воинских преступлений, по которым закон устанавливал абсолютно определенную санкцию. И не только воинских, но и общеуголовных в тех случаях, когда лишение свободы препятствовало отбыванию воинской повинности лицом призывного возраста или военнообязанным[155].

В целом за все время войны исполнение приговоров было отсрочено в отношении 50,8 % осужденных к лишению свободы военнослужащих за все виды преступлений[156].

Такая линия – на взвешенный и объективный подход к назначению мер наказания, на следование не только букве, но и духу закона – центральными органами правосудия проводилась настойчиво. Она преследовала цель побудить военные трибуналы искоренить формальный подход, при котором многие военные судьи не стремились глубоко анализировать условия и обстоятельства совершенного преступления, а просто приговаривали подсудимых к высшей мере наказания в случаях, когда законодательная санкция носила, как, например, при дезертирстве, предельно определенный характер.