Обитатель лесов

— Это такая же правда, — продолжал Барайя, заламывая себе руки, — как и то, что мне придется умереть здесь страшной смертью, если ваше заступничество не спасет меня. Слушайте! Вы пойдете со мной. Возьмите с собой десять, двадцать, тридцать, сколько вы хотите воинов, и если к завтрашнему утру я вас не приведу к богатейшему золотому прииску на свете, вы можете меня подвергнуть несравненно более ужасным пыткам, нежели те, что ожидают меня здесь.

— Попытаюсь, — отвечал шепотом пришелец, — но не говорите ничего больше, индейцы не должны знать, что вы мне предлагаете, хотя они вовсе не ценят золота белых! Тс, нас слушают.

И в самом деле, круг дикарей, сгоравших нетерпением поскорее начать кровавый праздник, начал понемногу сужаться, уже слышался глухой ропот недовольства.

— Хорошо, — громко прибавил Метис по-индейски, — я доведу до слуха предводителя слова пленника с белой кожей.

Произнеся эти слова, Метис окинул окружавших его индейцев таким повелительным взглядом, перед которым даже наиболее раздраженные из них отступили назад, и направился к Черной Птице.

Поднявшись на вершину возвышенности, на которой сидел предводитель, Метис громко крикнул:

— Ни один апах не смеет тронуть пленника, пока два предводителя не кончат совет.

Луч надежды заблистал в глазах Барайи, между тем как его мучители со всех сторон бросали на него взоры, в которых выражалось кровожадное нетерпение. Несчастный почувствовал, как сердце в его груди то билось с надеждой, то замирало от страха.

Беседа обоих предводителей продолжалась довольно долго. Черную Птицу, казалось, трудно было убедить. Впрочем, ни одно слово из их разговора не достигло слуха индейцев, и значение их жестов трудно было растолковать.

Метис показывал движением правой руки на цепь Туманных гор, а левой описывал дугу, которая, без сомнения, должна была означать, что через эту цепь следует перебраться. Потом он согнул обе руки в виде круга, как будто намекал на какую-то обширную равнину, показав в то же время на убитых лошадей в лагере, и подражал галопу скачущих лошадей.

Несмотря на это, индейский вождь, по-видимому, все еще не склонялся на убеждения пришельца, но вдруг Барайя, пожиравший глазами обоих вождей, заметил, что заступник его внезапно принял печальное и задумчивое выражение и что-то шепнул на ухо Черной Птице. Несмотря на все свое спокойствие, индеец не мог удержаться, чтобы не вздрогнуть при этом, и глаза его засверкали бешенством, как раскаленные уголья.

Наконец Метис присовокупил так громко, что все могли слышать.

— Что может значить этот трусливый заяц, — при этом он указал на пленника, — против человека с сильным сердцем и стальными мускулами, которого я выдам вам в руки. Когда солнце совершит свой путь трижды, Красная Рука и Метис присоединятся к Черной Птице у Бизонового озера, там, где Гила соединяется с Красной рекой. Тут апахи найдут себе лошадей, которых наловят для них белые охотники. Апахи могут взять их взамен собственных лошадей. Там находится и тот, кого…

Черная Птица схватил за руку пришельца и прервал его объяснения.

Сделка была заключена.

Медленно спустившись с высоты, Метис окинул твердым и смелым взглядом индейцев, обманувшихся в ожиданиях, потом вынул нож и быстро разрезал веревки, которыми был скручен Барайя.

Не обращая внимания на безумные изъявления благодарности со стороны авантюриста, Метис отвел его в сторону и тоном, выражавшим надменную угрозу, объявил:

— Не надейтесь на мое легковерие! Там внизу меня ожидает товарищ, — при этом он указал на темные холмы, — и, кроме того, я возьму с собою одиннадцать апахских воинов.

— О, этого слишком мало! — воскликнул Барайя. — Сокровища охраняются тремя охотниками, из которых два в самом деле страшные люди. Их ружья никогда не дают промаха!

При этих словах Барайи по лицу Метиса пробежала улыбка презрительной гордости.

— Красная Рука и я никогда еще не целились напрасно в неприятеля, — произнес он самоуверенно, указывая на свою тяжелую винтовку. — Сокол слеп и неуклюж в сравнении с нами.

Спустя некоторое время пылающий лагерь мексиканских авантюристов был окончательно покинут индейцами. С главным отрядом Черная Птица направился к Бизоновому озеру, несмотря на мучившую его рану, между тем как оба его соратника двинулись другой дорогой.

Антилопа, взяв с собою десять воинов, направился к месту, где река представляла вилообразное разветвление, намереваясь идти по следам трех охотников.

А Метис и Барайя с одиннадцатью другими индейцами поскакали по дороге, ведшей в таинственную долину.

Глава XXX

Привезенное Диацем известие застало Розбуа врасплох в то время, когда он был погружен в размышления о будущем. Это было как бы предзнаменованием, что его планы никогда не исполнятся. Он умолк, сосредоточенно огладывая кряжи гор. Хозе, вероятно, не так беспечно принял бы известие о предстоящей опасности, если бы Диац успел им сказать, что в числе следовавших за ним неприятелей находятся два страшных врага, о которых только что шла речь.