Обитатель лесов

— Однако же я все-таки должен показаться, — возразил Розбуа. — А то они вообразят, будто я их боюсь, но ты должен тщательно наблюдать за каждым листиком и не упустить из виду ни малейшего движения.

Говоря это, канадец поднялся во весь рост. Его ясный, спокойный взор обличал, что страх был для него такой гость, который недолго засиживается в его сердце.

Наружность Красной Руки была отталкивающая. То был высокий, сухощавый старик с головой красной, как кирпич, и пронзительными глазами, зрачки которых были неравной величины и как будто покрыты огненными пятнами; нос сидел косо на его угловатом лице, и все в нем обличало злодея.

Его длинные, седые волосы, когда-то бывшие огненно-красного цвета, сообразно обыкновению индейцев, были связаны на голове в пучок ремнем выдровой шкуры. Подобие рубашки, сделанной из оленьей шкуры и украшенной пестрыми нашивками, спускалось ниже колен, далее кожаные гамаши, украшенные множеством галунов и маленьких побрякушек.

Его ноги были одеты в мокасины оливкового цвета с разноцветным бисером. Через одно плечо было перекинуто желтое покрывало. Кожаный пояс стягивал его и без того узкие бока еще более, а на красной перевязи, перекинутой через плечо, висели томагавк, длинный нож без ножен и мешочек для индейской трубки.

Метис очень мало походил на своего отца, и хотя его глаза тоже выражали необыкновенное жестокосердие, однако индейский облик его лица не выражал столько дикости, сколько читалось в лице Красной Руки.

Метис был выше и крепче сложен, нежели его отец, и вполне наследовал страшную силу, которую лета не успели еще уменьшить у Красной Руки.

Одним словом, Метис имел что-то такое, что напоминало в нем тигра и льва, между тем как его отец представлялся скорее бенгальским тигром, заимствовавшим натуру американского шакала.

Густые и черные волосы Метиса, так же, как и у его отца, были связаны на голове в пучок, но не ремнем, а пурпурно-красными ленточками, подобно тем, которые иногда вплетаются в гривы лошадям. Его верхнее охотничье платье, того же покроя, что и у американца, было из красного сукна, прочая же одежда отличалась от костюма отца только большим числом украшений и побрякушек, употребляемых между молодыми индейцами.

На плече у него лежало ружье, ложе которого и приклад были усыпаны медными гвоздиками с блестящими, как золото, головками и вырезаны разными узорами.

Такова была наружность обоих степных разбойников.

— Чего же вам надо от Орла снежных гор, как вы меня называете? — спросил спокойно канадец.

— Хе, хе! — произнес разбойник с улыбкой. — Мне кажется, что где-то мы уже друг с другом встречались, и, если память мне не изменяет, канадский охотник спас скальп на своей голове только благодаря…

— Хорошему удару прикладом, который ваша отличная память должна сохранить в вашей башке, — вмешался в разговор Хозе.

— А, и вы тут тоже? — кивнул ему американец.

— Как видите! — отвечал испанец со спокойствием.

— Этот человек, которого мои индейские братья называют Насмешником, — заметил отцу Метис.

Раздражительный Хозе хотел было ответить на слова Метиса какой-нибудь колкостью, но Розбуа остановил его.

Старый охотник чувствовал, что терпение его подходит к концу.

— Я встал, чтобы выслушать слова примирения, а языки Красной Руки и Метиса уклоняются от этой цели, — произнес он важно.

— На объяснение нашего предложения не потребуется много времени, — отвечал американец. — Говори ты, Метис.

— Вы имеете у себя богатый клад, — объяснил Метис. — Вас только трое, а нас в пять раз больше, и мы должны завладеть этим кладом. Вот все, что мы хотим сказать.

«Коротко и обстоятельно, ясно и бесстыдно, — подумал про себя Хозе. — Поглядим, что на это скажет Розбуа».

— Гм, — возразил канадец, — и на каких условиях полагаете вы получить от нас клад?

— С условием, что вы трое тотчас убираетесь прочь.

— С оружием и припасами?

— С припасами, но без оружия, — отвечал Метис, знавший очень хорошо, что ему нетрудно будет потом выдать троих охотников краснокожим.

— Если бы эти разбойники не замышляли ничего против нас, то при своей многочисленности они легко могли бы оставить нам все оружие, — шепнул канадцу на ухо Хозе.

— Это понятно, но дай мне изобличить этих бездельников, — отвечал тихо Розбуа.

Обратившись к Метису, старик прибавил очень громко.

— Разве вам не довольно сокровищ, которые мы вам уступим? К чему вам три ружья, когда вас пятнадцать воинов?

— Мы таким образом отнимем у вас возможность вредить нам.

Розбуа пожал плечами.

— Это не ответ, — сказал он, — вы имеете дело с людьми, которые могут все слышать, которые не побоятся угроз и не поддадутся на удочку лживых обещаний. Нам надо знать положительно, к чему следует быть готовыми, — присовокупил он, обратившись к Хозе.

На этот раз заговорил отец Метиса.

— Ну, так я вам объясню! Обещая сохранить вам жизнь, Метис забывает одно небольшое условие.

— Какое?

— То, что вы должны сдаться нам, — ответил он.

— Пусти, я объяснюсь с этой змеиной породой с белым хвостом и индейской головой, — произнес Хозе, толкая локтем индейца.