Обитель Блаженных

– Я и понятия не имел, что Саня Бычков пропал неделю назад. – пробормотал Евпсихий Алексеевич. – Мне почему-то никто об этом не говорил.

– Да наверняка у любовницы мужик. – подметив интерес Евпсихия Алексеевича к объявлению, высказался угловатый рыжеволосый тип, находившийся рядом на скамеечке.

– А вы будто его знаете, чтоб так говорить?..

– Я себя хорошо знаю, потому и про вашего Бычкова мне всё понятно; я сам из дома пропадал на неделю, а жена в поисках с ног сбивалась. – уверенно сказал рыжеволосый, обладая голосом несколько экзальтированным и нетрезвым.

– Не все же такие, как вы.

– Я не говорю, что все такие, как я, или хотя бы чуточку похожи на меня, но моё поведение вовсе не отличается экстравагантностью. Проще говоря, очень много таких, как я.

– Знаете, очень легко сказать, что у любовницы мужик, или, когда девушка пропадает бесследно, можно сказать, что она у жениха в Серпухове зависает, хотя раньше этого жениха никто и в глаза не видел. А надо бы не гадать, а искать человека.

– Ну так, если его любовница выгнала, а он с горя запил и с неделю в канаве провалялся – так, поди, и помер давно. Чего его искать?..

– Вот если только помер. – вздохнул Евпсихий Алексеевич и принялся за составление жалобы.

В дверях нарисовалась прилизанная нагловатая фигура с обескураживающим запасом прочности, которая внимательно осмотрела помещение, размышляя, есть ли у ней сегодня надобность до разговора с полицейскими, дождалась, когда дежурный по отделению её заметит и обматерит, удовлетворённо хмыкнула и убралась прочь.

– Жена бьёт? – рыжеволосый тип попробовал заглянуть через плечо в бумагу Евпсихия Алексеевича, надоедливо мигая размывчатыми глазками.

– Позвольте попросить вас не подглядывать. – резко одёрнул типа Евпсихий Алексеевич. – Это вот вас надо побить хорошенько, потому что жену обманываете, а у меня в этом плане всё отлично.

– Вот чего ты начинаешь, а? нормально же сидели, общались! – обиделся рыжеволосый и замолк.

Евпсихий Алексеевич едва успел завершить составление жалобы, как дежурный сообщил номер кабинета, где посетителя дожидался участковый инспектор. Туда-то он и отправился.

В отличие от бесхитростной обстановки дежурного отделения, кабинет инспектора оказался заваленным множеством мелких и громоздких вещей, каждая из которых не имела прямого отношения к правоохранительным органам. Начиная с необузданно сексапильного кактуса на подоконнике и пепельницы, заваленной замусоленной кожурой от семечек, и кончая коллекцией лопат с граблями, прислонёнными в углу кабинета под пустой вешалкой. Инспектор имел вид жизнерадостный, вполне себе работоспособный, что весьма хорошо увязывалось с его глянцевитой лысиной и свободолюбиво оттопыренными ушами.

– Кляузничать собрались? – воскликнул участковый инспектор, приглашая Евпсихия Алексеевича присаживаться и пробуя тщательно рассмотреть его лицо, хотя и вглядываясь несколько наискосок, чтобы не показаться излишне любопытным. – Что тут у вас написано?.. писала писака, что не разберёт и собака…

– Как-то странно вы себя ведёте, а ведь я к вам по серьёзному вопросу пришёл. – протянул свою жалобу Евпсихий Алексеевич.

– Это я себя странно веду?.. А вот смотрите, Евпсихий Алексеевич, что у меня на ваш счёт имеется. – инспектор отложил в сторону жалобу Евпсихия Алексеевича и вытащил из сейфа небольшую, но пузатую кипу бумажек. – Это всё ваш сосед снизу – Лев Моисеевич – на вас доносы пишет. Старичок-то, видать, малахольный, ищет во всём некоего душевного порядка, но вот каждую неделю по бумажке сюда шлёт, и всё на вас сердится.

– Почему же он на меня сердится? – заинтересовался Евпсихий Алексеевич.

– Как же ему не сердиться, если вы его и водой заливаете и секретной радиацией облучаете?.. Признавайтесь, Евпсихий Алексеевич, зачем вы старичка мучаете?..

– Я и не думал.

– Но это вы мне говорите, что не думали, а я вовсе не обязан вам на слово верить, уж я в этом кабинете всяких отговорок наслышался.

– Уверяю вас, что мне и дела нет до какого-то Льва Моисеевича; у меня своя жизнь, а у него своя.

– А Лев Моисеевич уверяет, что он не может упиваться полноценным здравомыслящим существованьем, поскольку вы ему житья не даёте. Вот, например, в заявлении от прошлого года, от декабря месяца, за четырнадцатое число, Львом Моисеевичем указано, что вами, Евпсихий Алексеевич, при помощи проводов электрического тока запускаются в его квартиру звуковые раздражители (Лев Моисеевич описывает их, как гудки антигенов, вызывающие у чувствительных к ним людей аллергические реакции), в результате чего внутри нервной системы самого Льва Моисеевича происходят сбои, возникают конфликты и преследования одних гормонов, отвечающих за эндокринные стимуляторы, другими гормонами иммунных механизмов. Вот тут всё подробно описано – сразу видно, что человек доведён до отчаяния.

– Позвольте мне прочитать. – с большим интересом попросил Евпсихий Алексеевич. – Никогда не подозревал за своим соседом такую живость ума.

– Да пожалуйте. – инспектор отдал бумажку.