Обитель богов. Колыбель Ригведы и Авесты

Самара (Са-мара) несет в своем имени образы, священные для древнего росса, близкие и нашим современникам, и россо-ариям каменного века, создателям вед. В Ригведе находим: «О Маруты с кольями-молниями…» (РВ, I, 168-5). Мары исторгают молнии.

Итак, мы установили тесную связь Мары (читай и Самары) с огнем, ветром, предками. И надо сказать, везде эта связь двойственная, пограничная между днем и ночью, между Явью и Навью, между жизнью и смертью.

Мара-Самара как Огнебог имеет зооморфное воплощение в виде «змея блескучего». Действительно, молния блестит и извивается, порой разделяется на два, три… языка пламени. Молния – добро или зло? И то, и другое. Молния дает огонь, пламя для очага (когда не умели добывать огонь, то молния была чуть ли не единственным средством обретения живого огня). До ХХ века дожило поверье, что дождь, освященный громом и молнией, обладает живительной целебной силой. Под такой дождь выходили умываться.

Вместе с тем Самара-молния жалит, может опрокинуть стадо быков, могучий дуб в щепы разбивает. Небесный огонь и людей побивал.

Огнебог Самара может быть и другом, и божьим бичом, и карой для непочтительного или оказавшегося не на своем месте.

К ветру отношение тоже непростое. В Индии, где наследие русских вед получило свое, своеобразное развитие, бог ветра Вритра – есть «злой бог», противник доброго бога Индры, громовержца.

Иное дело на Руси. Тут нет такого противостояния. Боги находятся в большей гармонии. Поэт дал краткий и емкий образ ветру, что «могуч и гоняет стаи туч». Отношение к могучему ветру у могучих людей уважительное, как к близкому по духу. Это видно из древневедической молитвы: «Господи Боже, благослови принять от синя моря – силы, от сырой земли – резвоты, от частых звезд – зрения, от буйна ветра – храбрости». Ветер на Руси не демон, а образ буйного храбреца. Находясь на чужбине, через ветер можно и весточку на Родину послать. Ветер и утешить может.

Если Самара, Самарка, Самарга – повелитель молний и ветра, то этому образу присущ характер отважного воина-храбреца и воительницы-поленицы.

Образ, близкий для жителя засушливой лесостепи. Если в зной посевы и луга сгорят, то беда. Ветер-Самара-Самарга после водосвятий нагонит тучи и пойдет дождь. А если солнце и небо заволокли тучи и долго идет дождь, стоит холод, то тоже беда. Посевы погниют… Опять обращаются к Самаре-Самарге. И Самара громом и молнией разгонит тучи, и появится солнце.

Через тучи выходим и к небесному образу Самары, Мары. И тут пограничье между Явью и Навью, жизнью и смертью. В русском языке у тучи есть еще одно определение – хмара. Хмара – хмурая мара, непогода. И тут корень мара. Связь кургана-мары и тучи-хмары с водой и ведической верой доказывает наличие реки Хмары в Смоленской области.

Хмара в небесах в засуху спасение, а в холод и в долгий срок дождь из хмары – беда. И на земле россы насыпали мары, могильные курганы в виде округлых туч. Овально-круговая «геометрия» тут неслучайна; перекличка слов мара-хмара – тоже явление обдуманное.

Мары-курганы как погребения тоже имеют двоякое значение. Мара-кладбище место скорбное и святое. Однако в дороге на однообразной равнине, тем более в степи, где нет даже тропы, а только направления по звездам и приметным урочищам, мара есть путеводная звезда, есть своеобразный верстовой столб, указатель.

В ритуальном плане, без сомнений, мара – это земная хмара, туча. Души предков в маре, как на облаке хмаре, странствуют за своими беспокойными потомками. А чтобы предки знали, что потомки их не забыли, на священных курганах возжигали ритуальные курящиеся костры. Отсюда мары еще зовутся курганами, курящимися. Ган(ать) – ворожить.

Отчетливо видим, что Самара несет в своем имени образы, священные для древнего росса.

Маруты

Здесь, на реке Самаре, на стрелке с рекой Рось-Волгой, зародилась значительная часть русской мифологии, ставшей основой для общемировой космографии. В мифологии, пусть и с региональными отличиями, но видим четкий русский языковой источник, связь с северной природой и представлениями об устройстве мира.

В представлении россов умершие люди из Яви попадают в Навь – страну мертвых. Однако лучшие души переходят через Навь и попадают в Ирий-Рай. И провожают людские души через Навь былинные «маруты» (многажды упоминались в Ригведе). Оттого о марутах, марах двоякое представление, разделившее ожидания людей. С одной стороны, маруты – ангелы смерти, а с другой, маруты – ангелы, хранители, ответственные за сопровождение души в рай, в лучший мир.

Очевидно, древние россы и чтили, и опасались марут: что-то перетянет – добродетельные поступки или грехи?

Известный этнограф и ведолог Юрий Миролюбов писал о марах-марутах: «В момент смерти Мара брала душу человека, как новорожденного ребенка, и баюкала ее, потом купала в воде и передавала ее Водищу и Перевозице, которые вели душу к великому потоку Мертвой воды, чтобы перейти Навь».