Обитель отверженных магов

— Неужели? Назови хотя бы один критерий.

— Я… — Ая глотала подступающую боль, но та застревала комом и нагло рвалась наружу. — Стараюсь.

— Стараешься? Это ты, конечно, молодец, но мало кто ценит старание. Нужен результат. Я могу увидеть его?

Ая была опустошена, ее руки опутывали стебли плюща, лишая возможности защищаться. Она не могла бежать, не могла двигаться. И на нее несся айсберг.

— Напомнить, что в сухом остатке? Какой результат я видел на стадионе? — голос Левина, ровный, но такой жесткий, гремел, предвещая неминуемое столкновение. — Это то управление, о котором ты говоришь?

Плети тянулись все выше, захватив локти, подбирались к плечам.

— Что тогда произошло? — в глазах мужчины блеснула ночь, он стал как-то близко, но тон смягчился. — Увидела что-то, вспомнила?..

Ни слов, ни голоса не было. Тиски уже сдавливали шею. Ая была на волоске.

— Я просто спрашиваю. Все закончилось, ты можешь сказать.

О чем он? Ая потерялась в словах, звуках.

— Ты хоть сама понимаешь, почему это произошло?

Она не могла разглядеть лица человека рядом, не в состоянии поднять головы. Лишь слышала.

— Вот видишь, — сказал он как-то тихо, ласково. — А говоришь, стараешься. Я не могу помочь тебе издалека. Не могу, если ты сама этого не хочешь… Просила сделать контролируемой, но ни разу не пришла сама, не задавала вопросов о себе. Даже когда я позвал, стою весь в твоем распоряжении. Чего же ты ждешь?

В ее распоряжении? Все было наоборот, это Ая не могла двигаться!

Голос стал еще ближе:

— Может быть, тебе это нравится? Быть бомбой замедленного действия, так проще?

Перед глазами Аи развернулись руины.

Разрушено…

Голос у уха прошептал:

— Тебя обижали, правда?

Оцепеневшее тело дрогнуло, трещины побежали по нему болью, раздирая каждую клеточку.

Все разрушено…

Сквозь эту пытку что-то заскользило по спине вместе с мурашками. Что-то иное, деликатное. Изо рта Аи вырвался воздух.

— Тебя обижали, и ты хотела отплатить обидчикам?

Ноги, такие слабые, задрожали. Тело больше не хотело стоять. Не желало нести это чудовище.

Ты виновата.

Нестерпимый, оглушающий звук разрывал уши. Ая не слышала больше ничего, кроме него. И он терзал. Невозможно. Невыносимо.

Звук отключили. Только тьма перед глазами и больше ничего. Никто никому не угрожал, никто никого не трогал, никто не использовал силу…

Ая ошарашено вдыхала сладковатый запах. Она смотрела в темно-серую ткань, в которую, похоже, уткнулась носом. Чуть повернув голову, заметила край лица Левина: глаза чуть прикрыты, легкая улыбка. Оно было таким странным, спокойным, умиротворенным…

И вдруг Ая поняла, что находится слишком близко, буквально трется лицом о плащ, а руки мужчины вокруг и касаются ее спины. Не властно, нет, просто поддерживают. Потому что колени Аи подкосились, тело подвело, и она, должно быть, начала падать.

«Бежать!»

Ая оттолкнулась от мужчины, вырываясь, и чуть не упала снова. В усилии не было нужды, он не останавливал.

Ноги несли дальше, заставляли пятиться. Как же глупо она, должно быть, выглядела. Ая обхватила себя руками. Паника подкатывала с запозданием. Хотелось что-то сказать, но слова будто пропали. Ая просто мотала головой и вдыхала, вдыхала… Вдыхала, чтобы выдохнуть что-то. Но ничего не получалось. Это не проходило.

А Левин просто смотрел. Словно его ничего не смущало, словно ничего не происходило, словно Ая не вела себя как странная, дерганная, ненормальная. Он ничего не ждал.

Отвернувшись в бессилии, Ая сжала руку, на которой все еще пульсировали невидимые следы. Какая-то мысль мелькнула в голове, но сразу пропала. Нет, не стоило ничего говорить, и так слишком много…

Слишком много для кого-то чужого, ужасного. Для врага. Ведь морион связан с мафией, вел свои дела под видом помощи полиции, ему, наверное, плевать на закон. А Ая всегда была за порядок.

И этот мужчина только что трогал ее. Это отвратительно, подумала Ая, как ему можно верить?

Не без усилий, борясь с собой, она постаралась сделать голос ровным:

— Можете ответить на вопрос?

— Попробуй задать.

— Чего вы добиваетесь? Я не понимаю, на какой вы стороне. Это глупо, конечно, вы можете соврать, но все же… вы за правительство или против?

Ая не видела его, но услышала тихий смех:

— Значит, откровенность на откровенность?

Разве она что-то говорила? Стало нехорошо, пальцы крепче стиснули кожу.

— Да, — выдавила Ая.

Некоторое время стояла тишина. Слышалось, как где-то ветер колыхал деревья, много дальше — лениво шумела дорога, даже до забытой миром дыры доносились обрывки чужих жизней. А потом Левин завладел слухом Аи:

— Я ни за кого.

В тихом голосе не слышалось иронии или игривости, но Ае все равно казалось, что он издевался:

— Как это? Так не бывает, слишком легко ответить.

— Ты сказала, что я могу соврать. Но я не люблю врать. Это правда, из тех, кого ты перечислила — я ни за кого.

Раздражение окончательно стряхнуло оцепенение: это Левин-то строил из себя честного человека!

Ая развернулась:

— Но вы же работаете с ними!

— Тебе было бы проще, будь я на стороне полиции? Я бы мог так сказать.