Обитель Солнца

Даниэль едва не задохнулся от того, сколько боли услышал в ее ровном тихом голоске. Этот голос напоминал тихий звон дверного колокольчика на ветру. Даниэль с трудом сдержал желание обнять Цаю так крепко, как только мог, прижать к себе, чтобы уберечь от любой напасти. Но он знал, что она извернется и уйдет от объятия. Она не любила этого — словно неупокоенный дух в лесах Шорры, она всегда была сама по себе, едва ощутимая, будто могла испариться от единственного прикосновения.

— И если говорить по правде, — продолжила она, поднимая свои огромные зеленые глаза на Даниэля, — я понимаю, что теперь, когда Жюскин… — она осеклась, чуть поджав губы, — мертв, нам будет проще. Нашей группе. Меньше риска. Я понимаю это и знаю, что ты тоже понимаешь. Все это понимают.

Даниэль закусил губу. Он не стал поправлять ее и говорить, что Жюскин еще жив. По правде, он и сам в это не верил. Жюскина схватил Культ, а это в любом случае означало смерть — рано или поздно.

— Цая… — Глубоко вздохнув, Даниэль опустил голову, уронив руки на колени и соединив подушечки пальцев. — Я знаю: все это подсказывает тебе здравый смысл. Если рассуждать прагматично, всё так и есть. Но Жюскин был нашим другом. Насколько бы ни уменьшился риск, его смерть для нас — большая утрата. Я хочу, чтобы ты знала, что каждый из нас скорбит о нем. Пожалуйста, не пытайся взвалить все это только на свои плечи.

Цая посмотрела на него очень внимательно. Ему показалось, или он увидел в ее взгляде осуждение? Она словно спрашивала: «Утрата? Да кто из вас знал его хоть на толику так же, как я?», однако губы ее остались сомкнуты.

Даниэль не знал, что еще может ей сказать. Казалось, она ничего и не хотела от него слышать.

Какая же ты недосягаемая, — в сердцах подумал Даниэль, хлопнул себя по коленям и встал. Он не мог позволить себе отдаваться чувствам. Под его ответственностью была не только Цая, но и все остальные. Он должен был дать им понять, что делать дальше. После ухода из Дарна все были растеряны и сломлены, пусть никто и не хотел этого показать.

Подойдя к костру, Даниэль внушительно посмотрел на Рана и Эрнста Казави. Неотличимые друг от друга темноволосые долговязые данталли, они почти всегда были вместе. Пока не столкнулись с группой Даниэля, они скитались по землям Арреды после того, как их выгнали из приюта при Храме Тринадцати. Настоятелю не хватило духу убить их — так вышло, что черноволосые близнецы полюбились ему. Однако суеверный страх перед данталли вынудил его дать им всего одну ночь на то, чтобы собрать пожитки и убраться подальше из приюта, когда он узнал, кто они. На следующий день Культ уже шел по их следу, но безуспешно. Даниэль невольно подумал, что Тарт улыбнулась близнецам и послала по их следу не Бенедикта Колера, а других жрецов. Если бы за ними охотился великий палач Арреды, он не прекратил бы преследования. По правде говоря, Даниэль знал только двух данталли, которым удалось уйти от него: это Мальстен Ормонт — анкордский кукловод — и Цая Дзеро. Совсем недавно в их число входил также и Жюскин, однако теперь…

— Ты чем-то озадачен, Даниэль? — спросил Эрнст Казави, отвлекая его от раздумий.

— Должно быть тем, нет ли за нами хвоста, — тут же предположил Ран. — Никого нет, не беспокойся.

Продолжили близнецы уже вдвоем, в один голос:

— Мы проверяли.

Даниэль благодарно кивнул им.

— Расслабляться рано, — наставническим тоном произнес он. — С Бенедиктом Колером нам нужно держать ухо востро. Хвоста за нами нет, но меня это даже настораживает. Возможно, Колер таким образом пытается усыпить нашу бдительность. Не исключено, что напасть он решит, как только мы почувствуем, что опасности нет.

— Тебе не стоит приписывать ему мистические способности, — мрачно заметил приблизившийся к нему со спины Деллиг Нейден.