Обитель зла

– Я вообще ни о чем не думаю. И у меня нет даже предположения, кто мог это сделать.

Внезапно ему стало очень плохо. В углу комнаты на полу сидел Эди, лепил из пластилина и время от времени повизгивал от удовольствия. Он как раз вылепил четвертую кровать, на которой кто-то лежал. Над кроватью возвышался шар. Было непонятно, что он означает – подушку или голову. «Так он борется со смертью матери, – подумал Романо. – Надеюсь, он справится». После обеда Эди бродил по окрестностям. Он пришел с огромной охапкой травы, сорняков, луговых цветов, сломанных веток и пробормотал «могила». «Наверно, он хочет положить все это на гроб, – подумал Романо. – Мне все равно, пусть делает, что хочет». Сара была его матерью, и ему ее не хватало. Всего лишь несколько дней назад Романо счел бы это невозможным, но сейчас ему было все равно, что скажут или подумают люди.

Эльза встала.

– Здесь я всю ночь не сомкну глаз, – заявила она. – Я еду в Сиену. Если я тебе понадоблюсь, то завтра утром вернусь.

– Ты мне нужна, – сказал Романо. Он подошел и обнял ее. – Это мог быть только ненормальный, – прошептал он, – случайно проходивший мимо. Любитель грибов. Или охотник, который еще до рассвета оказался там. Может быть, бродяга или уголовник, который проводил ночь в лесу. Или кто-то, сбежавший из сумасшедшего дома. Да мало ли… Она сидела за письменным столом или рисовала. Время от времени ходила по комнате… Этот человек увидел ее и вошел. Она же никогда не закрывалась на ключ. И когда он появился перед ней, она от страха закричала. Тогда он озверел и убил ее. Ей просто не повезло. Она оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. Она не заслужила такого конца. Наверное, так оно и было, Эльза. Ничего другого я себе представить не могу.

– Наверное, ты прав, – сказала Эльза и впервые за весь день улыбнулась. – Они найдут этого типа, я абсолютно уверена.

Она поцеловала Романо в щеку и ушла. Он подбросил дров в камин и уставился на языки пламени. Саре никогда не было легко. Почему-то все в ее жизни складывалось не так, как надо.

Берлин, 1987 год – за восемнадцать лет до смерти Сары

20

В начале ноября Фрэнки позвонил ей в первый раз. Номер телефона он узнал у Регины, матери Сары. Он объяснил, что потерял бумажку с новым адресом и номером телефона Сары, и Регина с готовностью продиктовала ему и адрес, и номер телефона.

– Как было бы чудесно, если бы вы снова были вместе… – сказала она. – Вы были такой прекрасной парой и так подходили друг другу. Я не понимаю, почему вы разошлись.

Она глубоко вздохнула. Пробормотав «Я тоже этого не понимаю», Фрэнки положил трубку.

– Привет, сладкая, – сказал он, когда Сара взяла трубку. – Мы уже целую вечность ничего не слышали друг о друге. Как твои дела?

– Спасибо, хорошо.

Сара насторожилась. Этот звонок был для нее полной неожиданностью, и она не ждала от него ничего хорошего. Без причины Фрэнки не позвонил бы.

– Я хотел пригласить тебя поужинать. Когда у тебя найдется время?

– Фрэнки, к чему это?

– Я хочу поговорить с тобой.

– Но я не хочу говорить с тобой.

– Как насчет завтрашнего вечера? В восемь часов. Я зайду за тобой.

– Нет, нет! – Она положила трубку.

Следующий звонок был сделан около пяти часов из телефонной будки всего в нескольких шагах от дома Сары.

– Выходи, – сказал Фрэнки. – Я стою перед домом и жду тебя. Выходи и поговори со мной. Потом я оставлю тебя в покое.

– Нет, – ответила Сара. – Можешь стоять на улице хоть целую вечность. Мне все равно. Нам больше не о чем говорить.

В следующие два часа Фрэнки звонил еще четыре раза, но Сара молча клала трубку.

Она позвонила в пиццерию и рассказала Романо о Фрэнки.

– Начинается террор, – сказал Романо. – Porkamiseria! [20] Я приеду, как только смогу. Не беспокойся. Если он попытается ворваться в квартиру, вызови полицию.

Фрэнки ходил взад-вперед по улице. Сара стояла за гардиной, дрожала от страха и надеялась, что Романо положит конец этому кошмару. Но когда Романо пришел, Фрэнки уже исчез.

Несколько дней спустя пришло письмо: