Обитель зла

— Вряд ли у тебя есть ключ от главного входа, от черного хода, от боковой дверцы или от любого другого входа-выхода, так, Беатриче? Я имею в виду двери дома миссис Каблер.

Девица заерзала.

— Да не Битрича я… Но ключ от подвала у меня остался. Я из вредности его не вернула. Она про него забыла, а я и зажала.

Райдер Лотт протянул к ней узкую и бледную свою ладонь:

— Давай сюда.

Девица без раздумий открыла свою атласную сумку, покопалась в ее недрах, вытащила ключ. Вложила в ладонь Лотта. Тот сунул ключ в карман и посмотрел на Мартина Клюга.

— Если человек, которого клеймят как врага общества, работает в одиночку, это прекрасно. Если работают двое, это не столь хорошо, но все же терпимо. А вот три человека в одном деле — это граничит с провалом. Нас трое. Я доступно излагаю?

Клюг наморщил лоб.

— Чего?

— А? — присоединилась к нему девица.

Лотт вздохнул.

— Ох, Мартин Клюг, речная крыса. Ах, Беатриче, жемчужина моего тюрбана, горничная по спальням. Что бы вы без меня делали? У вас вместе взятых интеллекта и воображения не больше, чем у садового паука.

Клюг нахмурился.

— Ну, чего пристал?

— Значит, нам надо ограбить миссис Каблер? — спросила девица, округляя глаза.

— Ого, проблеск мысли! — насмешливо восхитился Лотт. — Непременно надо ограбить миссис Каблер. Нельзя ее не ограбить! Семьдесят лет, и полный сундук денег! Она создана для ограбления. У нас есть определенные желания в жизни. Беатриче хочет получить пару длинных, до локтя, белых перчаток, заменить ими те старые, которые она до сих пор таскает.

— А мне новые башмаки давно нужны, — проклюнулся Клюг. — Эти уже давно менять пора.

Лотт улыбнулся отеческой улыбкой.

— Я же горю желанием увидеть мой гениальный труд на прилавках и витринах преступного мира. Жалкая тысяча долларов — и мой самоучитель увидит свет. Прекрасное пособие для юных, подающих надежды жуликов, воров, медвежатников. Я стану знаменитым, и вы будете гордиться знакомством со мной…

Девица оживилась.

— Эту старую ведьму стоит ограбить. И перчатки…

Лотт сжал подбородок нервными пальцами.

— Мы ограбим эту старую ведьму миссис Каблер. Но идти на дело должны лишь двое. Беатриче, разумеется, покажет, где спальня и где сундучок. Она знает дом, где какая ступенька скрипит. Кто с ней? Мартин Клюг или я? Пусть решит жребий.

Он подобрал старую газету с соседнего стула, оторвал от нее две полоски разной длины, засунул их в кулак так, чтобы концы их торчали наружу.

— Тащи, Мартин Клюг. Если вытянешь длинную, пойдешь с красоткой Беатриче грабить старуху. Если вытащишь короткую, пойду я.

Клюг немного поразмышлял и вытянул полоску. Длинную.

— Что ж, тебе идти. Иди с Беатриче и грабь старую ведьму. И помни: никакого насилия. Не сверни ненароком ее хрупкую шею. Не спеши, взвешивай каждый шаг. Захватив деньги, осторожно удались с места преступления, не оставляя следов и уничтожая оставленные. Лишь в этом случае преступление будет идеальным. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

Клюг кивнул.

— Понимаю.

Лотт глянул на циферблат потертых никелированных часов:

— Один час двенадцать минут. — Он строго осмотрел исполнителей. — Добычу делим на троих поровну. Но нужно место для дележа. Не можем же мы делить награбленное на столике кафе! Куда бы нам податься?

Девица решительно поднялась.

— Есть местечко. Я у сестры живу. У нее на Десятой авеню квартирка. Сейчас сестры в городе нет, мы там можем оставаться, сколько хотим. И вы оба можете.

— Отлично. Пошли в гости к миссис Каблер. Семидесятилетняя старуха спит и в двенадцать, и в три, — заключил Лотт.

Мартин Клюг тоже встал и с удивлением посмотрел на Лотта:

— И ты идешь?

Лотт поднял воротник.

— Конечно. Я снаружи подожду.

2

Следующим вечером оба джентльмена и леди сидели за столом в простенькой гостиной дешевой квартирки на Десятой авеню. Шипел и мерцал газовый рожок, стол украшала пустая бутылка из-под виски. Запах перегара смешался с дымом сигарет.

— Ты уверен, что не оставил никаких следов? Точно следовал моим мудрым наставлениям? Стал ли ты идеальным преступником?

Мартин Клюг дернулся на своем шатком стуле.

— Ну так! Все сделал, как ты велел. Даже горелые спички подобрал.

— Грабеж, — вздохнул Лотт, — это от пяти до двадцати лет. А убийство — это уже стул с подогревом. Ты совершил существенную ошибку, Мартин Клюг. Не надо было убивать эту женщину.

Девица засмеялась.

— А что ему оставалось? Как только он вытянул из-под кровати сундучок, старая ведьма открыла глаза и разинула пасть. Как она заверещала!

Лотт горестно покачал головой.

— Ну связать. Пасть заткнуть. Но не убивать же!

Матрин Клюг тоже вздохнул.

— Да, я погорячился. Противная старуха… Я привык к грузовикам, а не к спальням! Взял это я сундучок. Смотрю — старая карга на меня уставилась. Глаза рыбьи, холодные, мертвые. Да как завопит! Ну я и… прижал ей глотку маленько. Только шея хрустнула…

— Плохо, ой плохо… — сокрушался Лотт. — Что ж, теперь ее не воскресишь. Что сделано, то сделано. Тащи деньги, Беатриче.

Девица отошла в угол комнаты, вернулась с газетным свертком и бухнула его на стол. Лотт развернул, разделил.