Обиженный вампир

Оказывается у Заповедного поселка был свой герб, и хранился он в местном музее, о котором мне не никто не сказал. И теперь старый меч принял на себя роль знамени в восстании. Я даже прослезился, радуясь возможности увидеть, как на свет появится новый артефакт. Предмет, что войдет в историю, станет символом власти и обрастет легендами. При условии нашей победы, разумеется.

Беспокойство за Соню сейчас отошло на задний план. Почему-то слова прогрессора о том, что у нас в запасе есть месяц, смогли успокоить бушевавший внутри гнев. Или это действовала отвратительная на вкус кровь Алины? В любом случае — все беды с башкой от безделья. А я сейчас занят важным делом, которое должно принести пользу поселку, положить кирпичик в дорогу к моей мести империи и вдобавок принести удовольствие. Завалить старосту будет как минимум приятно.

Наша толпа шла по улицам, которые заволокло легкой пеленой тумана. Свет фонарей и факелов разгонял белесую дымку. Жар, исходящий от разгоряченных людей, испарял ее. Глядя на сосредоточенные лица людей, которые решили взять судьбу в свои руки я почувствовал себя одним целым с толпой. Они все следовали за Семеном и бросали на него уверенные взгляды. И без того высокий авторитет охотника взлетел до невиданных высот, и мы должны это использовать.

Улица закончилась и плавно перешла в широкую площадь, куда стекался народ со всего поселка. Из всех примыкающих к площади проходов шли люди. В воздухе пахло потом и гарью от масляных фонарей. Повсюду раздавались придуманные на ходу лозунги, выкрики поддержки в пользу Семена и независимости поселка, а так же проклятия в сторону нынешнего старосты.

Старший охотник старался выглядеть непоколебимо, но я чувствовал его сомнение. Семен все еще боялся своего выбора, но теперь не мог отступить. Не когда за его спиной люди, которые доверили охотнику жизнь.

Наша группа вышла на площадь и присоединилась к толпе людей, что уже окружили ворота дома старосты. За высокой бревенчатой стеной собрались охотники, что решили до конца поддерживать местную власть, два десятка имперских солдат и дети Дедушки.

Два полугероя стояли на стене с массивными арбалетами в руках. Рядом с ними выстроились в ряд охотники вперемешку с солдатами империи. На хмурых лицах застыла обреченность, подкрепленная уверенностью в собственной правоте.

Я огляделся, пытаясь найти союзников. Бесполезно, в такой толпе отыскать три знакомые рожи попросту не реально. К тому же нет никаких гарантий, что Виктор и Ливси где-то тут. Наш главный стратег вообще может болтаться, где угодно, а Алина наверняка залегла на крыше одного из домов повыше, откуда открывается хороший обзор.

Жители поселка словно очертили невидимый круг возле дома старосты. Черту, которую боялись перешагнуть. Людское море неуверенно колыхалось, и теперь время играло против нас. Чем дольше продлится бездействие, тем меньше уверенности останется в людях. Они начнут задавать вопросы и прислушиваться к инстинкту самосохранения.

Семен тоже это понял. Он слегка повернул голову и посмотрел на меня. Слабый кивок в ответ вызвал на лице охотника легкую улыбку. На мгновение он прикрыл глаза, а затем положил меч на плечо и шагнул вперед.

Невидимая черта была нарушена. Волнение в толпе быстро стихло и вскоре повисла тишина, нарушаемая только редкими шепотками.

Старший охотник, а теперь и глава восстания остановился между людским морем и воротами.

— Петр Филатыч, кончай прятаться, — громко крикнул Семен.

Шепотки в толпе усилились. Люди старосты на стене боязливо переглянулись.

— Кончать себе в трусы будешь, сопляк, — раздался голос Дедушки.

Спустя несколько секунд его фигура появилась на стене, рядом с сыновьями-полугероями.

Пожилой мужчина не выглядел загнанным в угол или испугавшимся. Скорее, его можно было назвать злым. Человек, который оступился в шаге от вожделенного приза.

— Это я сам решу, Петр Филатыч, — пробасил Семен. — Или ностальгия по рабочему хрену проснулась?

— Не опускайся до насмешек, старший охотник, — процедил староста. — Я требую уважения, как глава поселения, отказавшийся от своего имени ради блага народа!

— Ха, — Семен обвел свободной рукой площадь. — Народ не считает тебя благодетелем, Дедушка.

Староста скривил лицо, словно лизнул муравьиную жопку.

— Я смотрю в будущее. А его не будет без империи.

— И их законов, — серьезно добавил Семен. — Их жадных и отъевшихся словно свиньи чинуш, которые только и думают, как бы получить еще больше денег и власти. Их правосудия, когда безвинную девушку тащат в лаборатории прогрессоров, а мать, пытавшуюся ее защитить — убивают.

— Замолкни! — рявкнул староста. — Ты не понимаешь. Вы все не понимаете!

Он со злостью окинул взглядом притихший народ.

— Империя заберет свое. Мы не сможем дать ей отпор. Лучше добровольно принять сторону сильнейших, чтобы получить от них больше прав и привилегий. Сохранить хотя бы часть свободы!

— И потерять гораздо больше! — перебил его Семен. — Мы станем придатком, из которого высосут все соки. Перевалочной базой для дальнейшей экспансии ненасытной страны.