Облачно, с прояснениями

Лидия Ивановна привычно подняла голову, глянула на свои окна. Темные. Всегда темные. Может быть, оставлять свет, уходя? Тогда, возвращаясь, увидишь — в окнах светло, и не будет так одиноко? Впрочем, все это обман самое себя, откровенный обман.

— Что завтра собираетесь делать? — спросила Лидия Ивановна.

Римма сказала:

— Завтра отосплюсь за всю неделю.

— У нас Наташа по воскресеньям тоже долго спит, а я не могу, — сказала Таня. — Привыкла рано вставать, и уже как-то не спится.

— Я тоже привыкла рано вставать, — сказала Лидия Ивановна. Мысленно увидела: утро, тишина, за окном деревья неслышно шелестят ветвями.

Можно никуда не идти, весь день просидеть дома, только зачем?

Прошлое воскресенье она отправилась в поход. Прочитала объявление возле метро: «Желающие отправиться в туристический поход до Рузы собираются у Белорусского вокзала, возле кассы номер пять, в шесть тридцать утра».

Ровно в шесть пятнадцать утра она уже стояла возле кассы номер пять. Было по-утреннему малолюдно, небо в легких облаках, мягкий, нехолодный ветер.

Собралось всего примерно человек двадцать, всё больше женщины Лидии Ивановны возраста. Руководитель, бодрый, заросший темными волосами по самые плечи бородач в тренировочном костюме, обладавший необыкновенно зычным басом, возглавил поход.

Он был на диво активен, то запевал песню, требуя, чтобы все остальные подхватили припев, то, громко ударив в ладоши, пускался в пляс, поводя плечами и выделывая ногами различные кренделя. То начинал один за другим рассказывать несмешные анекдоты, первый громко смеясь и, наверное, удивляясь, почему это другие не смеются. Должно быть, он стремился вдохнуть жизнь в любителей пеших походов, которые шли, глядя себе под ноги, как бы не замечая ни лесных тропинок, ни полей, ни деревьев.

Лидия Ивановна подумала тогда, что все те, кто идет вместе с нею, очевидно, так же как и она, стараются спастись от одиночества, которое равно давит на всех, спастись хотя бы на один только день. Неужели и этот бородатый веселый, ну и, конечно же, еще молодой по годам человек тоже одинок? И так же стремится позабыть о своем одиночестве, о возвращении в пустые, молчаливые стены?

Они дошли до леса, бородач приставил ладони ко рту.

— Минуту внимания! — пророкотал он. — Привал, отдых.

И тут же затянул песню, немилосердно фальшивя:

Не пылит дорога,
Не дрожат листы,
Погоди немного,
Отдохнешь и ты.

Оборвал песню, прошелся колесом, прыгнул несколько раз и начал собирать сучья для костра.

Лидия Ивановна собирала вместе с ним, и вскоре уже разгорелся огромный костер, часто стрелявший искрами, потом под угли положили картофелины и сидели вокруг костра, глядели на огонь. И бородач вдруг притих, задумался о чем-то…

— А что вы будете делать, тетя Лида? — спросила Таня.

— Сама не знаю.

— Там что, Москва-река? — Наташа кивнула на деревья, темневшие вдали. — Пойдемте туда, ладно?

— Ну что ж.

Лидия Ивановна первая пошла вперед. Светила луна, знакомые деревья на берегу казались непомерно большими, загадочными. Набегали быстрые облака, то и дело скрывая луну, и тогда сразу становилось темно, неприютно, потом облака исчезли, и освобожденная от них луна опять несла свой чистый, ясный свет.

Москва-река словно бы уснула, по самой середине ее пролегла лунная дорожка.

— Красиво как! — сказала Таня.

— А ты давай напиши стихи. — Римма дернула Таню за руку. — Ну, начинай сочинять: «Ах, луна, ах, река, как ты мне дорога!»

— Помолчи-ка, душечка, — сказала Таня. — Лучше поглядела бы вокруг себя.

— И что я бы увидела? — спросила Римма. Узенькое, лисье личико ее выглядело необыкновенно белым, почти фарфоровым в свете луны.

— То же, что и мы все видим, — ответила за Таню Наташа.

— Например? Луну, облачка, травушку-муравушку? Да?

Римма засмеялась, но никто даже не улыбнулся в ответ.

— Хотя бы и так, — спокойно согласилась Наташа. — Она знаете какая, тетя Лида? Взяла и выкрала у Тани тетрадку и читала всем Танины стихи.

— Неужели правда? — Лидия Ивановна посмотрела на Римму.

Римма скривила губы:

— Вы им верьте, тетя Лида, они еще чего-нибудь напридумают.

— Разве я вру? — спросила Наташа.

— Ну хорошо, не врешь, а что такого особенного я сделала? Таня пишет стихи, у нас в ПТУ все знают, и я взяла и прочитала, что тут такого?

Она взяла Лидию Ивановну под руку, но Лидия Ивановна медленно высвободила руку.

— По-моему, Римма, то, что ты сделала, все равно, что чужое письмо прочитать.

— Как это? — не поняла Римма. — При чем здесь чужое письмо?

— При том. Ведь Таня не дала тебе свою тетрадь и не просила тебя читать ее стихи, ты сама взяла ее тетрадь без спроса, чего ж тут хорошего?

— Я, может быть, сама когда-нибудь взяла бы и прочитала всем ребятам свои стихи, — сказала Таня. — А теперь не хочу и не буду.

— Ну, а мне прочитаешь когда-нибудь?

Таня кивнула:

— Вам, тетя Лида, почитаю.

— Прочти сейчас, — сказала Римма. — Мне очень нравятся твои стихи про осень.

Таня засмеялась:

— Подлизываешься, Римма!

— Ни капельки не подлизываюсь, говорю, что думаю. Про осень мне больше всего понравилось.