Облачно, возможны косатки

Основной задачей проекта было оценить общую численность и выяснить миграционные связи между районами нагула и размножения. На севере Тихого океана известно три основных района размножения – в Мексике, на Гавайях и в Азии (в водах Южной Японии и Филиппин) – и множество районов нагула – североамериканское побережье от Калифорнии до Аляски, Алеутские и Командорские острова, побережье Камчатки и Чукотки. Но как связаны между собой эти районы? Ходят ли на Камчатку только горбачи, размножающиеся в Японии и на Филиппинах, или у нас можно встретить гавайских и мексиканских китов? Приходят ли они из года в год в одни и те же районы, или могут ходить туда-сюда – то на Гавайи, то в Мексику, то на Аляску, то на Камчатку? Проанализировав тысячи фотографий хвостов со всей северной части Тихого океана, исследователи выяснили, что в основном киты довольно консервативны и чаще всего из года в год посещают одни и те же районы нагула и размножения, но бывают и исключения, особенно среди самцов – они более подвижны и чаще отправляются на поиски новых горизонтов. Соответствие районов нагула и размножения тоже оказалось не слишком строгим: например, возле камчатского побережья встречались в основном азиатские киты, а на Командорах и на Чукотке – азиатские, гавайские и даже мексиканские.

Американский проект завершился в 2008 году – как раз тогда, когда мы начали работать на Командорах. Поначалу мы фотографировали горбачей просто по инерции, не имея особенных планов по собственным исследованиям в этой области. Но это занятие постепенно затянуло нас – отчасти потому, что горбачи присутствовали в акватории почти постоянно и давали возможность заняться чем-то полезным, когда поблизости не оказывалось более интересных китообразных. Кроме того, в 2010 году у нас случился настоящий горбачиный бум.

Это был первый наш полноценный – с июня по сентябрь – полевой сезон на Командорах и первый год работы на катере. В июне погода не радовала, так что, несмотря на мореходные качества катера, китов мы встречали мало. Лишь ближе к концу месяца стали попадаться скопления из десятка-другого китов, активно кормившихся на одном месте. Обычно вокруг таких скоплений вились стаи тонкоклювых буревестников. Эти птички гнездятся в Южном полушарии, а к нам прилетают во время южной зимы и нашего северного лета. Кормятся они в основном крилем и могут нырять за ним довольно глубоко – неожиданно глубоко для такой субтильной и хилой с виду птицы. Когда они с размаху бросаются в воду и исчезают в глубине, как-то сразу проникаешься к ним уважением, но, пока наблюдаешь их в воздухе или на поверхности воды, недоумеваешь, какую именно птицу неискушенный в орнитологии Горький имел в виду под «буревестником, черной молнии подобным».

В конце июня, пройдя пару десятков километров на юг от нашей бухты, мы внезапно набрели на огромное кормовое скопление горбачей. Китов было больше сотни, но даже приблизительное их число оценить было невозможно. Куда ни погляди, во всех направлениях виднелись фонтаны и хвосты. Студентка Настя из Санкт-Петербургского университета назвала это зрелище «Петергофом» из-за сходства со знаменитыми фонтанами, и название оказалось таким удачным, что прижилось на долгие годы. Женя Лазарева, исполнявшая тогда роль фотографа, «стреляла» очередями во все стороны от катера и наснимала за день почти сотню новых хвостов.

Киты активно питались, постоянно заныривая на небольшую глубину. Вокруг них вилась туча буревестников – это косвенно указывало на то, что киты кормятся крилем. Такой предварительный вывод мы впоследствии подтвердили с помощью анализа стабильных изотопов – это уже ставший классическим метод исследования питания животных. Чаще всего используют стабильный изотоп азота ¹⁵N и углерода ¹³C. Доля стабильного изотопа азота по отношению к обычному азоту ¹⁴N растет в зависимости от положения организма в трофической цепи – у растений она совсем низкая, чуть выше у растительноядных животных, а самая высокая – у хищников верхнего уровня. Доля углерода связана с разными типами фотосинтеза и в морских экосистемах обычно указывает на положение источника первичной продукции – являются ли растения в основе трофической цепи прибрежными или пелагическими.

На самом деле в реальности все несколько сложнее – содержание изотопа азота, например, может сильно варьировать в зависимости от района. У тихоокеанского побережья Аляски и Канады доля изотопа ¹⁵N в фитопланктоне – основе пищевой цепи – существенно выше, чем в водах Камчатки и Командорских островов, так что животные одного и того же трофического уровня там имеют более высокое содержание этого изотопа, чем у нас. Но в пределах одного региона эти показатели отражают трофический уровень более-менее точно.