Облачный атлас

Вся аудитория покатилась со смеху. Мой геном не позволяет мне краснеть, но пульс у меня участился. Я села во втором ряду, который занимали девушки. У их предводительницы в зубы были вживлены изумруды.

— Это наш ряд, — заявила она. — Ступай назад. От тебя воняет майонезом.

Я — сама кротость — повиновалась. В лицо мне ударил бумажный дротик.

— Слушай, фабрикантка, мы же не торгуем бургерами в твоей ресторации, — крикнул кто-то, — так почему ты занимаешь место на нашей лекции?

Я уже готова была уйти, когда паукообразная доктор Чхван взобралась на сцену и бросила на кафедру свои записи. Я изо всех сил постаралась сосредоточиться: мне были знакомы теории Суонти, но не практическое их применение. Минут через пятнадцать взгляд доктора Чхван, блуждавший по слушателям, остановился на мне, и она умолкла посреди фразы.

Аудитория рассмеялась, понимая, в чем дело. Доктор Чхван заставила себя продолжать. Я заставила себя остаться, но мне не хватило мужества, чтобы задать под конец вопросы. Снаружи я столкнулась с препятствиями, чинимыми агрессивными ничтожествами.

Профессор Мефи знал об этом недружелюбии студентов?

Полагаю, да. На нашем семинаре профессор спросил, была ли лекция плодотворна; я предпочла другое слово — «информативна», — и спросила, почему чистокровные относятся ко мне с таким презрением, хотя я не даю им никакого повода для оскорблений.

В ответ он предложил мне подумать, почему любой правитель боится, чтобы те, кем он правит, приобретали знания.

Я не осмелилась произнести слово «восстание» и выбрала окольный путь.

— Что, если различия между социальными слоями проистекают не из геномики, не из унаследованного превосходства и даже не из долларов, но всего лишь из различий в знаниях?

Профессор спросил:

— Не будет ли это означать, что вся пирамида воздвигнута на зыбучих песках?

Я предположила, что такая гипотеза может рассматриваться как серьезное отклонение.

Мефи, казалось, был очень доволен.

— Подумайте вот о чем: фабриканты суть зеркала, которые держат перед совестью чистокровных; от своего отражения чистокровных тошнит. Поэтому они винят зеркало.

Я задала вопрос, смогут ли чистокровные когда-нибудь винить самих себя.

— История учит, что это случится не раньше, чем их к этому принудят, — ответил Мефи.

Я осознала, что сыта этой зимой по горло.

— Когда же это произойдет?

Профессор крутанул свой старинный глобус и сказал в ответ только одно:

— Лекции доктора Чхван продолжатся завтра.

Должно быть, потребовалось немалое мужество, чтобы туда вернуться.

Я пришла в сопровождении принудителя, так что, по крайней мере, никто не швырял в меня оскорблениями. Принудитель обратился к девушкам во втором ряду с вежливой злобой:

— Это наш ряд. Ступайте назад.

Девицы улетучились, но торжества я не испытала. Ими двигал страх перед Единодушием, а не готовность принять меня. Доктор Чхван из-за принудителя была в таком смятении, что промямлила всю свою лекцию, ни разу не взглянув на аудиторию.

Предрассудки подобны вечной мерзлоте.

Вы собрались с духом, чтобы пойти еще на какую-нибудь лекцию?

Только на одну, по «Основам» Лу. По моей просьбе я отправилась туда без сопровождения, предпочитая оскорбления внешней броне. Я прибыла туда рано, села на боковое место и не снимала забрала, пока зал заполнялся студентами. Тем не менее меня узнали. Студенты относились ко мне с недоверием, но бумажных снарядов больше не швыряли. Ко мне обернулись двое парней, сидевших впереди: у них были честные лица и деревенский выговор. Один из них спросил, правда ли, что я представляю собой нечто вроде искусственного гения.

«Гений» — это не то слово, чтобы бросаться им с такой небрежностью, сказала я.

Услышав, что прислуга говорит, эта пара изумилась.

— Это, должно быть, сущий ад, — предположил второй, — иметь сообразительный ум, заточенный в тело, по геному предназначенное для служения.

Я так же привязана к своему телу, как и он к своему, ответила я.

Лекция прошла без осложнений, но, когда я вышла из зала, меня ждали вооруженные микрофонами люди, вспышки никонов и пятидесятиголовая гидра вопросов. Из какого заведения Папы Сонга я приехала? Кто вписал меня в Тэмосан? Действительно ли я «вознеслась»? Каким образом? Есть ли другие, подобные мне? Каковы мои взгляды на Злодейство Юны-939? Сколькими неделями я располагаю до того, как начнется упадок моего вознесения? Аболиционистка ли я? Какой у меня любимый цвет? Есть ли у меня парень?

Масс-медиа? В корпократическом университете?