Облачный атлас

Нет, но представители Масс-медиа предложили вознаграждение за материалы о Сонми из Тэмосана. Я укуталась в капюшон и пыталась пробиться к Факультету Единодушия, но давка была такой плотной, что мое забрало сбили, а саму меня повалили на пол и сильно изувечили, прежде чем двое принудителей в штатском смогли меня оттуда вытащить. Советник Мефи встретил меня в вестибюле Единодушия и сопроводил до моей квартиры, ворча, что я представляю собой слишком большую ценность, чтобы подвергать себя нападкам похотливой черни. Он яростно вертел свое кольцо с дождевым камнем: обычный жест, когда он нервничал.

Мы договорились, что с этого времени все лекции будут пересылаться на мой сони.

Как насчет утренних экспериментов, которым вы должны были подвергаться?

Ах да, эти ежедневные напоминания об истинном моем статусе. Они подавляли мой дух. Оглядываясь назад, я понимаю, какую мучительную отчужденность испытывала Юна-939, когда погружалась в себя. Для чего нужны знания, часто спрашивала я себя, если я не могу использовать их для улучшения своего существования? Как, девятью годами и девятью звездочками позже, впишусь я со своими превосходными знаниями в жизнь на Экзальтации? Могут ли амнезиды стереть те знания, что я приобрела? Хочу ли я, чтобы это случилось? Буду ли я счастливее?

Часами просиживала я над своим сони, не прокручивая страниц. В одну из недель я прочла только сказку «Русалочка» из книги Юны о Внешнем мире. Ее вполне можно было счесть мрачным трактатом о непринадлежности к окружающему миру. Наступил четвертый месяц, ознаменовав собой первую годовщину моего пребывания в Тэмосане в качестве диковинного экземпляра, но весна не принесла мне той радости, которой одарила весь остальной мир.

Моя любознательность умирает, сказала я однажды профессору Мефи во время семинара по Томасу Пейну.^[167] Стоял чудесный первый день, и через открытое окно доносились звуки игры в бейсбол.

Мой наставник сказал, что нам необходимо определить источник этого недуга, и как можно быстрее.

Я сделала какое-то замечание насчет того, что чтение не приносит подлинных знаний, что знания без опыта представляют собой еду без питательности.

— Вам необходимо больше выходить наружу, — решил профессор.

Куда наружу? Снова на лекции? В кампус? На экскурсии в мегаполис?

В следующий девятый день в мою квартиру поднялся на лифте молодой аспирант Единодушия по имени Хэ-Чжу Им. Обращаясь как мне «мисс Сонми», он объяснил, что профессор Мефи попросил его «прийти и взбодрить вас». Профессор Мефи располагал абсолютной властью над его будущим, так что он не замедлил явиться.

— Это шутка, — обеспокоенно добавил он, а потом спросил, помню ли я его.

Я его помнила. Теперь его черные волосы стали темно-бордовым «ежиком», а брови там, где не были украшены, оказались выщипаны, но я узнала бывшего одноклассника Бум-Сука, принесшего известие о смерти Вина-027 от дебильных рук Мин-Сика.

Посетитель с завистью оглядел мое просторное жилище.

— Да, уж эти-то апартаменты — не то что убогое гнездышко Бум-Сука, правда? Достаточно велики, чтобы здесь поместилась вся квартира моей семьи.

Я согласилась, что квартира и в самом деле очень просторна.

Последовало натянутое молчание. Хэ-Чжу Им спросил, можно ли ему оставаться в лифте, пока я не захочу, чтобы он меня покинул.

Я снова извинилась за нехватку социальной тактичности и пригласила его войти.

Сбрасывая найки, он сказал:

— Нет, это я извиняюсь за мою нехватку социальной тактичности. Я, когда нервничаю, слишком много говорю, притом всякие глупости. Вот и опять. Можно я попробую сесть в ваш подвесной шезлонг?

Да, сказала я и спросила, почему заставляю его нервничать. Я выгляжу как любая Сонми в любой старой ресторации, отвечал он, но когда открываю рот, то становлюсь доктором философии. Аспирант, закинув ногу на ногу, сидел в шезлонге и покачивался, удивленно проводя рукой сквозь магнитное поле. Он признался:

— Какой-то голосок у меня в голове все время твердит: «Помни, эта девушка — то есть женщина — то есть личность — веха в истории науки. Первая стабильная вознесенная! Или, скорее, возносящаяся. Следи, Им, за тем, что говоришь! Пусть это звучит основательно!» Вот почему я, гм, исторгаю из себя всего лишь ничтожные бессмыслицы.

Я заверила его, что в гораздо большей мере чувствую себя образчиком, а не вехой.

Хэ-Чжу пожал плечами и, помахивая Душевным кольцом, сообщил, что профессор разрешает мне провести вечер в городе.

— Все затраты за счет Единодушия! Кредит неограниченный, буквально. Ну и каковы же ваши представления о развлечениях?

Я извинилась: у меня не было никаких представлений.

— Ладно, — попытал удачи Хэ-Чжу, — что вы обычно делаете, чтобы отдохнуть?

Играю в го со своим сони, ответила я.

— Чтобы отдохнуть? — недоверчиво переспросил он. — Кто выигрывает, вы или сони?

Сони, ответила я, иначе как мне удавалось бы совершенствоваться?