Обладать

Убавлять что-нибудь в Вас я не стал бы ни за что на свете. В подобных случаях, сколько мне известно, принято бросаться с уверениями: «Я люблю Вас такою, какая Вы есть» – «Я люблю Вас самоё» – разумея по «самоё», как Вы намекаете, руки, уста и глаза, но знайте же – то есть мы с Вами знаем наверное, – что это не так: нет, бесценная моя, я люблю Вашу душу, а с нею и Ваши стихи – грамматику их, прерывистый и торопливый синтаксис Вашей живой мысли; они в той же мере «Вы самоё», в какой хромота Клеопатры, была частью её самоё в глазах млеющего Антония – и даже в большей мере, потому что в рассуждении рук, уст и глаз все люди хоть сколько-нибудь да похожи (хотя у Вас они обворожительны и наделены магнетической силой), но мысль Ваша, запечатленная в словах – это Вы. Только Вы: с Вами явилась на свет и угаснет с Вашим уходом…

С путешествием, о котором я говорил, ещё не всё ясно. У Тагвелла много занятий дома, и хотя мы давно решили, что предпримем задуманное, как только установится сносная погода – в наше время «цивилизованному человеку» полагается и проявлять учёный интерес к мельчайшим формам жизни и считаться с заведённым порядком жизни целой планеты – однако теперь оказывается, что дело не горит. Дело, возможно, и не горит, но я, который прежде только и думал об этой поездке, теперь как на горячих угольях: разве могу я по доброй воле уехать так далеко от Ричмонда? Итак, до вторника.

P.S. Новый список «Сваммердама» почти готов.

* * *

Дорогой Рандольф,

Моя недоверчивая Муза снова со мной. Посылаю (ничего не улучшая), что она мне продиктовала.

Кольцами схвачен —

Мощью жилистой, гибкой, —

Взгорок, горячей

Златоблестящей улыбкой

Змея увенчан.

Стягиваются путы

Крепче, крепче,

Крепче с каждой минутой.

Лоснистым валом

Сила взыграла.

Кремнистый склон

Трещит, и стон

Сквозь хруст камней —

Костей – сильней,

Сильней. А он

Смотрит с улыбкой.

* * *

Бесценная моя!

Пишу впопыхах. – Страшно: что-то Вы ответите? – Ехать, не ехать – не знаю. Я бы остался – ради Вас – если бы та мизерная возможность, о которой Вы говорили, осуществилась. Но мыслимо ли такое? Какой правдоподобный предлог для этого шага сможете Вы представить? И вместе с тем – как же мне не надеяться?

Я не хочу, чтобы по моей вине в Вашей жизни случилось непоправимое. Собрав последние остатки благоразумия, умоляю наперекор себе: надежда моя, единственная моя, подумайте хорошенько! Если найдётся способ исполнить всё так тонко, чтобы после Вы могли устраивать свою жизнь по своему усмотрению – что ж, тогда – если такой способ найдётся… Но об этом не в письме. Завтра в полдень я буду в церкви.

Ваш на всю жизнь.

* * *

Милостивый государь.