Обладать

Мод изобразила равнодушие и опустила ресницы, чтобы притушить жадный блеск глаз.

– Похоже, то самое, – проговорила она как можно безразличнее. – А другие есть? Эллен ведь писала про два письма, это, кажется, второе. Нет ли там первого?

Беатриса всколыхнулась.

– Нет. Других нету. Вот разве что в этом почерк похож. Бумага вроде бы та же. Ни обращения, ни подписи.

Вы поступили некрасиво, не вернув мне мою улику. Да, она принадлежит не мне – но и не Вам же! Умоляю, подумайте ещё, перемените своё мнение обо мне. Я представляю, какой показалась Вам при встрече. Я говорила, не выбирая слов. Но всё сказанное правда, и дело принимает серьёзный оборот – сами увидите.

Мод сидела, держа перед собой этот листок, и мучительно силилась разобраться. Что это за улика, которую не вернула Эллен? О чём она говорила, эта улика? О тайной переписке или о поездке на йоркширское побережье вдвоём с подвизавшимся в биологии поэтом? Что почувствовала, о чём догадалась Эллен? Не передала ли ей Бланш украденную рукопись «Сваммердама»? Как бы снять копию с этих документов так, чтобы Беатриса – а раз Беатриса, то, конечно, и Собрайл с Аспидсом – ничего не заподозрили? Настойчивое желание отдавалось в душе, как удары молоточка, но не успело оно облечься во вкрадчивую просьбу, как ватный голос Беатрисы произнёс:

– Что вас сюда привело, я не знаю, доктор Бейли. И не скажу, чтобы так уж хотела узнать. Вы тут что-то искали, теперь вот нашли.

– Да, – шепнула Мод и предостерегающе обвела длиннопалыми руками отсек, за стенами-перегородками которого угадывалась обстановка Падубоведника и присутствие Аспидса.

На лице у Беатрисы застыло благодушное, выжидающе-вопросительное выражение.

– Это не только моя тайна, – прошептала Мод. – Мне потому и пришлось немного схитрить. Я… я пока сама не знаю , что нашла. Когда разберусь, честное слово, первой расскажу вам. Кажется, я догадываюсь, о чём говорила с ней Бланш Перстчетт. Есть два-три предположения.

– Это важно? – спросил блеклый голос таким тоном, что «важность» можно было понимать и в научном, и в человеческом, и в космическом смысле.

– Не знаю. Но наши представления о его… творчестве могут измениться. Кое в чем.

– И что требуется от меня?

– Ксерокопии этих двух писем. И, если получится, дневниковых записей за время между этими датами. И не говорите ничего профессору Собрайлу. И профессору Аспидсу. Пока что. Это наша находка…

Беатриса Пуховер подперла подбородок руками и задумалась. Размышления несколько затянулись.

– А вот это… ну, то, что вас так занимает… это не выставит её в нелепом или… или ложном свете? Мне очень важно, чтобы её не… да, не выставили : самое подходящее слово – не выставили напоказ.

– Её-то эта история почти что и не касается.

– Не очень успокоительный довод.

И снова – выматывающее душу молчание.

– Что ж, видно, придётся вам поверить. Видно, придётся.

Мод вышла от Беатрисы и стремительно направилась к кабинету Аспидса, где её вялым взмахом руки приветствовала Паола; самого Аспидса на месте не было. Зато как только она оказалась за пределами Падубоведника, в полумраке коридора забелел знакомый шерстяной свитер и заблестело знакомым блеском золото волос.

– А вот и я, – объявил Фергус Вулфф. – Не ожидала?

Мод с достоинством вскинула голову и попыталась его обогнуть.

– Погоди.

– Я спешу.

– Куда? Распутывать замысловатые сплетения «Мелюзины» или на свидание с Роландом Митчеллом?

– Ни то ни другое.

– Так подожди.

– Не могу.

Она шагнула в сторону. Он снова преградил ей путь. Она – в другую. Он тоже. Протянув крепкую руку, он железной хваткой впился ей в запястье. Перед глазами Мод возникла постель: взбитый белок.

– Не надо так, Мод. Давай поговорим. Я извёлся от любопытства и ревности в равной пропорции. Мне не верится, что ты увлеклась душкой-пустышкой Роландом, а если нет, то я не понимаю , зачем тебя занесло в Пагубовредник.

– Пагубовредник?

– Падубоведник.

Он всё тянул и тянул её за руку, так что её кейс, а с ним и она сама уже почти прижимались к его телу: не те обстоятельства, чтобы, как когда-то, ощутить бьющее от этого тела электричество.

– Надо поговорить, Мод. Сходим в ресторан, угощу тебя чем-нибудь вкусным. Только поговорить, больше ничего. Ты такая умная. И знаешь – забыл сказать – мне тебя так не хватает…

– Не могу. Дела. Пусти, Фергус.

– Тогда расскажи хотя бы, что за дела. Ну скажи, скажи. Я не проболтаюсь.

– Чего тут рассказывать.

– Не скажешь – сам узнаю. А что узнаю, будет считаться моей собственностью.

– Пусти руку.

За их спинами выросла дородная неулыбчивая негритянка в чёрной униформе.

– Прочтите объявление, будьте любезны. «Соблюдайте тишину в коридорах хранилища».

Мод вырвалась и решительно зашагала прочь.