Обладать

Мод и Леонора, едва выйдя из магазина в Линкольне, чуть не были сбиты большим легковым автомобилем, движущимся по узкой улице задом, с огромной скоростью и без всяких сигналов. В руках у них были детские обтянутые бархатом лошадки (точнее, лошадиные головы) на палочках; у лошадок дивные шелковые гривы и вышитые глаза, имевшие норовистое, лукавое выражение. Леонора закупила эти игрушки для своих многочисленных крестников, уж очень, мол, они английские и волшебные. Водитель неистово катящейся машины, увидев двух женщин через дымчато-синее стекло, подумал, что они – в своих развевающихся юбках, с пестрыми уборами на головах и тотемическими лошадками в руках – до странности похожи на жриц какого-то неведомого культа. Он сделал скупой, презрительный жест, указывая большим пальцем на дождевую канавку, куда им, по его мнению, следовало отступить. Леонора, в ярости потрясая заливающейся бубенчиками лошадкой, ответила ему по всей форме, обозвав придурком, засранцем и психом. Оскорбленный резкими словами Леоноры, он завершил свой маневр в еще более резкой манере, заставив похолодеть бабушку, толкавшую коляску с внуком, двух велосипедистов, мальчишку-посыльного и водителя ехавшей следом «кортины», которому ничего не оставалось, как стремительно сдавать и сдавать назад, до самого перекрестка. Леонора, выхватив карандаш, записала номер бешеного «мерседеса»: АНК 666. Ни Мод, ни Леонора до этого никогда не встречались с Мортимером Собрайлом. Они вращались в совершенно разных сферах – выступали на разных научных конференциях, работали в разных библиотеках. И Мод не почувствовала ни тени беспокойства, или угрозы их с Роландом общему делу; а «мерседес» между тем заскользил прочь по старинным узким улочкам, для которых он явно не предназначался. Собрайл, даже знай он, что одна из пригрезившихся ему жриц – Мод Бейли, не остановился бы; и американский говорок Леоноры он отметил без особого интереса. Устремления Собрайла лежали в ином направлении. Спустя короткое время его «мерседес» уже вступил в соперничество с высоким сеновозом на узкой дороге, петлявшей в между холмов вблизи Бэг-Эндербери. В конце концов он принудил сеновоз посторониться, да так, что бедняга довольно неловко въехал в придорожную живую изгородь, и помчался дальше во всю прыть, не опуская боковых стекол и не выключая кондиционера в своём стерильном, обтянутом кожей салоне.

На подъезде к Сил-Корту было установлено великое множество табличек, старых, пожелтевших от времени, и более свежих, с красными буквами на белом фоне.

НАРУШАТЬ ГРАНИЦЫ ВЛАДЕНИЙ ЗАПРЕЩАЕТСЯ.

ОСТОРОЖНО, ЗЛАЯ СОБАКА.

СОБСТВЕННОСТЬ ПОД ОХРАНОЙ.

ЗА ВАШУ БЕЗОПАСНОСТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

НЕ НЕСЕМ.

Собрайл отважно свернул к Сил-Корту. По опыту он знал, что обилие подобных надписей свидетельствует не о реальных опасностях для гостя, а о бессилии хозяев. Проехав дорожкой между рядами буков к огромному особняку, Собрайл зарулил во внутренний дворик. Здесь он остановился, не глуша двигателя, лишь сбавив обороты, и стал раздумывать, что делать дальше.

Сэр Джордж, со своим дробовиком, сперва зорко всматривался в пришельца сквозь кухонное окно, потом появился на пороге. Собрайл продолжал сидеть в машине.

– Вы что, заблудились?

Собрайл опустил дымчатое стекло и намётанным взглядом разглядел на доме, вместо добротного плотного слоя краски, сыплющуюся штукатурку. Поведя глазами по сторонам, он тут же отметил: башенки сильно окрошились, двери перекошены, конюшенный дворик зарос сорняками.

– Сэр Джордж Бейли?

– Чем могу служить?

Собрайл заглушил двигатель и вылез из машины.

– Позвольте представиться. Вот моя визитная карточка. Профессор Мортимер Собрайл, старший сотрудник Стэнтовской коллекции, Университет Роберта Дэйла Оуэна, Гармония-Сити, штат Нью-Мексико.

– И вы уверены, что вам нужен я.

– Именно вы. Я проделал очень длинный путь, и прошу уделить мне совсем немного времени.

– Я очень занят. Моя жена больна. Что вам угодно?

Собрайл сделал шаг к сэру Джорджу, раздумывая, не спросить ли разрешения войти в дом; сэр Джордж чуть приподнял дуло ружья. Собрайл остановился посреди двора. Он был одет в просторную элегантную с шелковой отделкой куртку, в тонковорсистые брюки цвета маренго и кремовую шелковую рубашку. Был поджар, жилист, мускулист, чем-то напоминал героев фильма «Виргинцы» – тощих, ловких как кошки, всегда готовых прыгнуть или выхватить пистолет быстрее противника.

– Сэр, я являюсь, безо всякого преувеличения, ведущим мировым специалистом по Рандольфу Генри Падубу. Согласно моим источникам, вы, возможно, обладаете некими документами, принадлежащими его перу – письмами или черновиками…

– Что еще за источники?

– Разные, окольные. Видите ли, тайное всегда становится явным. Итак, сэр Джордж, я – сотрудник, фактически хранитель самого крупного в мире собрания рукописей Рандольфа Генри Падуба…

– Послушайте, профессор, мне совершенно нет дела. Ничего про вашего Падуба я не знаю, и я не собираюсь…

– Мои источники…

– …и я не люблю, когда всякие там иностранцы скупают английское.