Обладать

– Скажите, эти документы как-то связаны с вашей знаменитой прародительницей Кристабель Ла Мотт?

– Она не знаменитая и не моя прародительница. И то и другое – в молоко. Езжайте отсюда.

– Если бы вы только позволили войти в ваш дом и ознакомиться… в научных целях установить, что у вас есть и чего нет…

– Спасибо, учёных в моём доме я больше не потерплю. Я не желаю, чтобы вмешивались в мою жизнь. Я очень занят.

– Но вы не отрицаете, что у вас есть нечто?..

– Что у меня есть, вас не касается. Убирайтесь с моей земли. Бедняжка сочинительница сказок. И что они все к ней пристали? – Сэр Джордж шагнул в сторону незваного гостя. Собрайл изящным жестом поднял свои изящные руки кверху, но при этом ремень из крокодиловой кожи слегка шевельнулся на его тощих бедрах, словно револьверный пояс.

– Не стреляйте. Я удаляюсь. Насильно мил не будешь. Но позвольте кое-что сказать на прощание. Вы представляете, сколько такая рукопись – если она существует – стоит?

– Стоит?

– Ну да. Сколько она стоит в звонкой монете? А, сэр Джордж?

Сэр Джордж молчал.

– Например, одно письмо Падуба – не письмо даже, а записка, где он договаривается с портретистом о сеансе, – недавно ушло на аукционе Сотби за пятьсот фунтов. Ушло, разумеется ко мне. Это, конечно, звучит не совсем скромно, но мы – не какая-нибудь библиотека, которая клянчит деньги из университетского бюджета, у нас есть своя собственная чековая книжка. Итак, если у вас не одно письмо, а несколько – или черновик стихотворения…

– Ну, продолжайте!

– Допустим, если у вас имеется дюжина длинных писем, или два десятка коротеньких, не особо содержательных, то возникает такой, знаете ли, порядок цифр – шестизначная сумма. Да-с, шестизначная сумма в фунтах стерлингов! Я заметил, что ваш прекрасный дом нуждается в основательном ремонте?

– Про какие вы письма говорите? Про письма сочинительницы сказок?

– Я говорю про письма Рандольфа Генри Падуба.

– И если эти письма попадут к вам, вы их утащите к себе в…

– Мы их будем бережно хранить в Гармония-Сити, ученые всего мира смогут приезжать и знакомиться с ними. Условия хранения в нашей коллекции, поверьте, замечательные, лучшие в мире – давление, температура, влажность воздуха, освещенность, – ни один из наших экспонатов не может пожаловаться на дурное обращение, или что его представляют посетителям не в самом достойном свете.

– Всё английское должно оставаться в Англии.

– Я понимаю, вами движет прекрасное патриотическое чувство. Но в наше время, когда существуют микрофильмы и фотокопии – насколько оправданны подобные чувства?

Сэр Джордж произвел несколько странных, порывистых движений дробовиком, что, очевидно, означало напряженное раздумье. Собрайл, не отводя цепких глаз от глаз сэра Джорджа, продолжал держать руки поднятыми, что выглядело нелепо; но на лице гостя не было тревоги, лишь спокойная бдительность, а на губах играла сумрачная лисья улыбка.

– Сэр Джордж, если я ошибся в своих предположениях и вы не нашли никаких интересных документов – вообще никаких документов, – просто скажите мне, и я тут же удалюсь. Хотя прежде возьмите все же мою карточку: вдруг при более внимательном чтении среди старых писем Кристабель Ла Мотт, или ее дневников, или старых счётных книг – вдруг обнаружится что-то, писанное рукою Падуба? Если у вас возникнут затруднения с установлением авторства какой-нибудь старинной рукописи – я всегда к вашим услугам. Готов буду высказать мнение, непредвзятое – о рукописи и ее стоимости. Особенно о стоимости.

– И что с того? – Лицо сэра Джорджа приняло упрямое, идиотическое выражение, какое непременно придают английским помещикам на карикатурах; но по его глазам Собрайл понял, что именно сейчас тот ведёт в уме какие-то подсчёты; теперь Мортимер знал наверняка, что таинственные документы существуют, причем в пределах досягаемости.

– Так я могу вручить вам карточку, вы мне не вышибете мозги?

– Да, то есть нет. Давайте вашу карточку. Но учтите, я ничего не обещал…

– Конечно, конечно. Я прекрасно вас понимаю. Вы совершенно независимы в ваших решениях…

«Мерседес» проскользнул по улицам Линкольна в обратном направлении быстрее прежнего. Собрайл подумал мимолетно, не наведаться ли к Мод Бейли, но решил, что пока не стоит. Какая-то мысль не давала ему покоя, мысль о Кристабель Ла Мотт. В Стэнтовской коллекции, которую он умел вызывать в памяти почти попредметно, с фотографической точностью, стоило только сосредоточиться на важном вопросе, – хранилось нечто, связанное с Кристабель. Но вот что, что?..

Мод пересекала рыночную площадь в Линкольне, медленно лавируя между прилавками, и вдруг буквально столкнулась с кем-то в зеленовато-коричневом, тесно сидевшем костюме. Мод отступила, рассеянно потирая плечо, но этот кто-то, протянув руку, цепко схватил ее за рукав. Сэр Джордж!

– Слушайте вы, юная особа, – не заговорил, а закричал он, – сколько, по-вашему, стоит кресло на электрическом ходу? А лифт, вы, случайно, не прикидывали, во что обойдётся?

– Нет, – сказала Мод.