Обладать

– Всё равно, всё равно добуду!..

Он приказал копать и Гильдебранду, но тот не слышал и вообще не смотрел на него – сидел в грязи рядом с соседним могильным камнем и, вцепившись в горло своей куртки, сражался с воздухом, который набрался за ворот.

Собрайл рыл и рыл. Гильдебранд стал медленно, на четвереньках, по краю собрайловского раскопа, пробираться к нему. Тис и кедр сотрясались в самом комле, и сгибались верхушками чуть ли не до земли, и стенали. Гильдебранд уцепился в рукав Собрайлу:

– Хватит! Уйдём. Это за пределом возможного! Опасно! В укрытие!..

– Ну уж нет! – отвечал Собрайл, чутко поводя заступом, словно лозой над скрытым родником – и ударяя.

Заступ чиркнул о металл. Собрайл опустился на колени и принялся раскапывать землю обеими руками. И вот он уже вышел наружу – продолговатый, заржавленный предмет, самородок узнаваемой формы. Собрайл уселся на ближний могильный камень, сжимая находку.

Ветер снова стал поддевать кровлю церкви – оторвал ещё несколько черепиц. Деревья кричали раскачиваясь. Собрайл беспомощно ковырнул крышку ящика пальцами, скребанул уголок ножом. Ветер вздыбил его волосы и безумными спиралями закрутил их вокруг головы. Гильдебранд, закрывая уши руками, подобрался к нему, прокричал ему в самое ухо:

– Оно? Самое?

– Да. Размер тот. Да! Это оно!

– Чего дальше делать будем? Собрайл указал на яму:

– Закопайте! Я пока отнесу ящик в машину….

Он пустился через кладбищенский двор. Воздух был полон звуков. Тот истошный скулёж издают, оказывается, деревья вдоль тропы и в живой изгороди, они хлещут по воздуху как хворостины, и роняют, и волочат по земле свои тоненькие макушки, и опять взметают их кверху. Ещё звук, или звуки – это сланцевые черепицы рассекают воздух, бьют о землю, о могильные камни, звонко, точно взрываясь. Собрайл мчался, прижимая ящик к груди, но не переставая при этом ощупывать находку, где же, где ж открывается?.. Застряв на минуту в воротах церковной ограды, что безумно плясали на петлях, цепляли его под локти и тем самым спасли, он услышал, как что-то подымается, рвётся в земле – точно в Америке, в Техасе, пробивается наружу нефтяной фонтан, – одновременно, однако, примешался другой шум, слитный, медленный и скрипучий, с подстоном громким, страшным, раскатистым, враз наполнившим уши. Под самыми его ногами земля содрогнулась, поплыла; он сел наземь; послышался звук расщепа – и огромная серая масса разом опустилась перед глазами его, словно павший с неба холм, и раздался ещё неистовый шелест, посвист множества листьев и веток, разрезающих прыткий воздух. Последний же звук – не считая непрестанного, неугомонного ветра – была странная смесь барабанчиков, цимбал и гремучего железа, каким изображают раскаты грома на театре. Влажной землёй полны были ноздри Собрайла, влажной землёй, древесным соком и автомобильными выхлопами. Дерево упало прямо на «мерседес». Машина пропала, путь к гостинице отрезан по меньшей мере одним деревом, а может, и многими?..

Он направился обратно к могиле Падуба, с трудом продираясь сквозь воздушный шквал, слыша вокруг себя треск и стоны деревьев. Он приблизился к бугру и направил туда штормовой фонарь, и вдруг увидел, как тис всплеснул руками ветвей, и огромный белый рот вдруг раззинулся на толстой красноватой голомени, и с треском, медленно, головокружительно медленно верх дерева начал клониться вбок, в живом облаке игольчатой листвы, и в конце концов рухнул с содроганием – лёг прямо на могилу, совершенно её загородив. Теперь ходу не было ни назад, ни вперёд.

– Гильдебранд! – прокричал Собрайл. – Где вы? – Но голос словно дым бесполезно отвеяло в его же лицо. Может быть, безопаснее ближе к церкви? Только как же туда добраться? Где Гильдебранд? На миг установилось затишье, и он снова позвал.

– Ау! Помогите! Помогите! Где вы? – отозвался Гильдебранд.

И уже другой голос послышался:

– Сюда, сюда, к церкви. Держитесь за руку.

Зорко всматриваясь между ветвей упавшего тиса, Собрайл различил Гильдебранда, который ползком пробирался по траве между могилами в направлении церкви. Там поджидала тёмная фигура с карманным фонариком, направляя на траву яркий луч.

– Профессор Собрайл, – вдруг позвало это существо ясным, повелительным мужским голосом, – вас не зашибло?

– Я, кажется, не могу выбраться из-за деревьев.

– Не волнуйтесь, мы вам поможем. Ящик у вас?

– Какой ящик? – спросил Собрайл.

– У него, у него, – сказал Гильдебранд. – Вытащите нас отсюда. Тут жутко, я больше не могу!

Донеслось лёгкое потрескивание, вроде разрядов неведомых электрических сил на сеансах у Геллы Лийс. Тёмная фигура произнесла куда-то в воздух:

– Да, он здесь. Да, ящик с ним. Мы отрезаны деревьями. У вас всё нормально?

Снова еле слышные электрические разряды.

Собрайл решил задать тягу. Оглянулся. Наверное, можно как-нибудь преодолеть дерево, перегородившее тропу к гостинице. Но вдруг там другие деревья, вдруг рухнула вся живая изгородь… огромное ершистое препятствие…

– Бесполезно, профессор, – сказала тёмная фигура и, совсем уж добивая Собрайла, прибавила: – Вы окружены. И «мерседес» ваш придавлен стволом.