Обладать и ненавидеть (ЛП)

Он идет прямиком к черному «эскалейду», припаркованному у обочины. Рядом с внедорожником стоит Мейсон. Увидев Уолта, он быстро открывает для него дверцу и отступает назад. Прежде чем сесть в машину, Уолт оглядывается на меня.

— Скоро с тобой свяжется мой помощник.

Я хочу потребовать больше ответов, но потом понимаю, что я все утро приставала к Уолту с вопросами и что устала вести себя, как потерявшаяся собачонка. Уж лучше останусь в неведении, чем буду и дальше выставлять себя перед ним дурой.

Я киваю.

— Окей. Желаю хорошо провести… — я запинаюсь на единице времени, чтобы закончить прощание. День? Неделю? Месяц?

Уолт замечает мое замешательство и, склонив голову, отвечает за меня:

— Хорошо провести жизнь. — Затем садится в машину и захлопывает за собой дверцу.

Я понимаю, что хмурюсь, лишь после того, как его внедорожник сворачивает за угол и оставляет меня на тротуаре одну.

Глава 3

Возвращаясь в отель, я ожидаю, что люди будут смотреть на меня странно из-за того, что я только что сделала. В моей голове они все знают. Бьюсь об заклад, что человек в котелке, выгуливающий собаку, отводит глаза просто из доброты. А женщина в ярко-красной парке умирает от желания высказать мне, какой надо быть идиоткой, чтобы пойти на такой брак. Но ни один прохожий не останавливает меня по пути. В небе не взрываются фейерверки. А в гостиничном номере меня даже не ждет свадебный торт. Все как обычно, и из-за этого все почему-то кажется еще хуже.

Может, позвонить на стойку регистрации и спросить, могут ли они поменять мой обычный номер на люкс для новобрачных? Хотя вряд ли у этого бюджетного Radisson с выцветшими, местами отстающими от стен бордовыми обоями есть приличные номера для молодоженов.

Я плюхаюсь на кровать грудой бесполезных мышц и костей. Пару секунд смотрю в потолок, потом уступаю желанию проверить на телефоне свой банковский счет. Утром, перед тем как отправиться в суд, я уже заглядывала в приложение, но делаю это снова — просто чтобы убедиться, что ничего не изменилось. С облегчением вижу, что там еще достаточно денег, чтобы продержаться на плаву месяц-два, если я правильно разыграю карты. Баланс на кредитке — предмет моей гордости, учитывая, как сильно моей матери нравится угрожать лишить меня средств. Мама думает, что для меня это станет концом света, но она не знает, что последние несколько лет я копила наличные так усиленно, как будто Казначейство США собиралось прекратить их печатать. Мои чрезвычайный фонд невелик, ведь я только-только закончила Школу дизайна Род-Айленда, но сейчас у меня, вероятно, денег побольше, чем у родителей. Я улыбаюсь, и мне сразу же становится стыдно.

Хотела бы я перестать метаться взад и вперед, переходя с одного конца спектра эмоций к другому. Я завидую по-настоящему злым социопатам, бессердечным животным, которые, не моргнув глазом, оставят свою семью в нищете. Или киношным злодеям, которые уходят от взрыва, не оглядываясь назад.

Я же слишком слаба, слишком восприимчива к человеческим страданиям и бедам. Я слишком добрая. Слишком правильная.

Закрыв банковское приложение, я звоню старшей сестре. Мы не особенно дружим, даже переписываемся нечасто, но время от времени разговариваем. После откровений вчерашнего вечера я умираю от желания узнать, что она затеяла.

Шарлотта отвечает после бесконечной череды гудков каким-то запыхавшимся голосом.

— Лиззи?!

И… да, это прозвище она использовала всю мою жизнь, хотя оно действует мне на нервы.

— Привет, Шарлотта. У тебя есть минутка, чтобы поговорить, или ты занята?

Съеживаюсь от того, как это звучит — словно я не хочу выводить ее из себя, хотя именно я пожертвовала собой ради семьи. Это у меня новая фамилия.

— О, думаю, несколько минут у меня есть. Я только что пробежалась на лыжах и жду, когда остальные догонят меня, чтобы потом пойти завтракать.

— Ты в Аспене?

— Боже, нет. В Вейле. Аспен бывает чересчур… многолюдным. Каждая знаменитость, которая стоит больше двух центов, приезжает со сноубордом и надеется вписаться в компанию.

Я издаю, как я надеюсь, сочувственный стон, пока она продолжает просвещать меня о различиях между двумя горными курортами.

— Не говоря уже о том, что по сравнению с Аспеном сюда легче прилетать частным джетом. Тамошний аэропорт переполнен всякими инстаграмщиками, позирующими на летном поле перед своими арендованными самолетами. Печально смотреть, честное слово.

Если не остановить сестру, она будет продолжать целую вечность, поэтому я высоким и нервным голосом прерываю ее.

— А твой водитель? Его зовут Джек, верно? Он тоже с тобой?

— Кто?

— Джек, — повторяю я громче. — Твой водитель. Разве вы с ним не…

Я даю ей возможность договорить за меня, но она так долго молчит, что начинает казаться, что звонок вообще прервался. Отодвигаю телефон, смотрю на него, затем вновь прижимаю к уху — как раз вовремя, чтобы услышать ее хриплый, пронизывающий смех.