Обладать и ненавидеть (ЛП)

— О боже, ты про историю, которую я выдала маме? Будто я сбежала со своим водителем или типа того? Вот умора. Господи, Лиззи, только не говори, что ты на это купилась. Ты что, совсем меня не знаешь?

Я чувствую, как пол номера уходит у меня из-под ног. Перед глазами мутнеет, а сердце бьется в таком быстром ритме, что кажется, будто из моей груди вот-вот вылетит колибри.

— Шарлотта, что ты имеешь в виду?

Мои слова осторожны и взвешены, но сестра, не улавливая моего состояния, продолжает смеяться.

— Мама много лет вынашивала идею о моей помолвке с Уолтом Дженнингсом. Ты знала об этом? Боже мой. Выйти за него? Да никогда. В смысле, у меня есть глаза, и я понимаю, что он симпатичный, из хорошей семьи и все такое, но он жуткий зануда. Все, что он делает, — это работает. Вот сейчас, например, все, кто хоть что-то из себя представляет, находятся в Вейле — без обид — а где же он? Вероятно, в каком-нибудь душном конференц-зале. Нет уж, благодарю. Я хочу от своей жизни совершенно другого. Есть много симпатичных богатых мужчин, которые знают, как расслабляться.

— Значит, ты не сбежала с водителем, потому что безумно влюбилась? — спрашиваю я еще раз, просто чтобы уточнить.

— Нет, Лиззи. Разумеется, нет.

Телефон выскальзывает у меня из руки и мягко ударяется о кровать.

Я слышу, как сестра слегка раздраженно зовет меня, а затем звонок прерывается, и в гостиничном номере воцаряется тишина, какой я никогда раньше не слышала. Я чувствую себя абсолютно опустошенной.

Даже не знаю, как воспринимать эту новость. Она словно соломинка, способная переломить спину верблюду. До этого момента я гордилась собой за то, что я сделала. Моя семья попала между молотом и наковальней, и я была их последней надеждой. Я думала, что стала героиней, но на самом деле сваляла огромного дурака. Моя сестра никогда бы не сделала то, что сегодня сделала я. Она никогда бы не пожертвовала собой. Может быть, это делает ее эгоистичной, а может быть, просто-напросто умной. Как бы там ни было, мне становится тошно.

Я скатываюсь с кровати и ухожу в маленькую ванную, чтобы умыться. Смотрю на себя в зеркало. Под глазами круги. Ночью я почти не спала, и это заметно по моему внешнему виду. Я зачесываю свои темно-каштановые волосы назад, а затем, все еще расстроенная новостями, накручиваю их на руку и завязываю в пучок балерины. Лучше, но лишь незначительно. От моих зеленых глаз до болезненно высоких скул я выгляжу точь-в-точь как мама — человек, о котором я не могу сейчас думать.

Я отворачиваюсь от зеркала и замечаю на полу свои чемоданы. Тот, что с моими художественными принадлежностями, — это то, что мне нужно. Кидаюсь к нему, дергаю за молнию и, открыв, рассыпаю его содержимое вокруг себя.

Я роюсь в устроенном беспорядке, собирая все, что мне нужно, чтобы я могла сесть за столик в углу. Пытаюсь убедить себя, что сделанное сегодня не так уж и важно. Моя повседневная жизнь не изменится. Мои надежды и мечты о себе не должны исчезать. Конечно, юридически я замужем, но кого это волнует?

Я открываю коробку с пастелью, сдуваю пылинки и рассматриваю огрызки мелков, пытаясь определить, сколько еще я смогу ими порисовать, прежде чем придется купить новый набор. Я заказываю их напрямую в бутике La Maison du Pastel в Париже, и доставка их в Штаты стоит невероятные деньги. Можно найти пастель подешевле в любом художественном магазине в Нью-Йорке, но я предпочитаю работать с натуральной пастелью ручной работы от компании, которая существует с 1700-х годов. Все великие импрессионисты, от Дега до Ренуара, использовали пастель из La Maison du Pastel, и я тоже.

Я тянусь за газетой, которую прихватила по дороге в отель, а затем бросаю ее на кровать. Откидываю в сторону разделы, которые мне неинтересны, пока не нахожу нужное. Улыбаюсь, зная, что история о быстрорастущих фондовых рынках станет идеальным фоном для танцоров, которых я планирую наложить поверх нее. Моя пастель очень пигментированная, поэтому я осторожно прижимаю мелки к газете. Я не хочу, чтобы рисунок был полностью непрозрачным. Нужно, чтобы сквозь цвет проступала газета, чтобы два мира столкнулись. Мои руки двигаются быстро. За годы я хорошо их натренировала. Одна рука рисует пастелью, а другая поворачивает бумагу, растирает пигмент и смахивает излишки.

Я рисую на листах газеты остаток утра и всю первую половину дня, пока не приходит время идти на встречу с риэлтором. Я наняла Лизу, чтобы она помогла мне найти квартиру. Я всегда планировала получить степень в колледже на семестр раньше, а затем перебраться в Нью-Йорк и построить карьеру. Я приехала сюда неделю назад, продав большую часть своего имущества на Род-Айленде. Которого было не так уж много. Почти вся моя мебель была подержанной, ветхой и не стоила затрат на ее доставку через границу штата.