Обладатель Белого Золота

Кивком указывая вперед, Первая слегка толкнула Ковенанта локтем. Поджав ноги, он выпрыгнул из воды, и воздух разорвал радостный крик:

— Анделейн!

Он плюхнулся назад, как мальчишка, подняв фонтан ослепительно сверкавших на солнце брызг.

Линден вздохнула.

«Анделейн, Анделейн, Анделейн…» — повторяла она про себя, словно пытаясь внутренне очиститься перед вступлением в Холмы. Вопреки всем страхам в жилы ее вливалась надежда.

Анделейн…

Сжатая берегами река стремительно неслась к обители Лесного старца, к последнему бастиону Закона.

Когда течение проносило спутников мимо разграничительной линии, Линден смогла разглядеть этот рубеж получше. Искореженные мукой растения, походившие на гротескные изображения пляшущих демонов, словно наталкивались на невидимую, но непроницаемую стену. А за этой стеной мягкие склоны покрывала по-весеннему свежая травка, помеченная яркими пятнами пионов. Вершины холмов венчали величественные тополя и увешанные красными гроздьями ягод кусты бузины. Даже здесь, на самой границе владений Лесного старца, в изобилии росла алианта, а глядя с этой земли на небо, на нем нельзя было найти ни малейших признаков Солнечного Яда.

Река увлекала друзей вперед, навстречу этой обители благодати, и по мере приближения к ней сердце Линден наполняли радость и облегчение.

Через некоторое время она оглянулась назад — и не увидела вокруг солнца зеленого свечения. Светило стало желтым — теплым, приветливым и совершенно нормальным.

Ковенант жестом указал в направлении южного берега. Первая и Красавчик свернули в указанном направлении, мощными гребками двигаясь поперек течения. Ковенант и Линден тоже гребли изо всех сил. Сама вода обрела иное качество, она стала кристально-прозрачной, бодрящей и освежающей, как роса. А прикоснувшись к устилавшей берег густой траве, Линден испытала настоящее потрясение. Она так долго пребывала во власти Солнечного Яда, что успела забыть, как ощущается здоровье Земли.

Но, ступив на берег, она всеми своими обнаженными нервами почувствовала — то было нечто большее, чем просто здоровье. Анделейн воплощал в себе и персонифицировал Закон — все то, что делало жизнь драгоценной, а Страну желанной. В нем были и свежесть весны, и радость лета, и торжество осени, и умиротворение зимы. Трава под ногами блистала и пружинила, словно стараясь помочь ей подняться выше, вознестись над собой. Деревья были полны живого, благотворного сока. Разбросанные веселыми пятнами по изумрудному ковру травы, цветы наполняли воздух восхитительными ароматами. Каждый глоток воздуха дарил наслаждение, которое казалось непереносимым, но ей хотелось испытывать его вновь и вновь. Каждое новое ощущение являлось для Линден потрясением, но не обескураживало ее, а лишь повергало в радостный экстаз.

Смех и плач нарастали в ней одновременно, и она не могла остановить ни того, ни другого.

То был Анделейн, сердце Страны, которую так любил Ковенант. Он упал ничком на траву и распростер руки, словно хотел обнять Землю. Линден знала, Холмы изменили все. Не в нем, но в ней. Многого здесь она не понимала, но одно поняла, прочувствовала сразу — язвящее острие Солнечного Яда не имело в этом месте никакой силы. Она была свободна. И если эту красоту, эту жизнь, это здоровье оберегал Закон — за сохранение такого Закона не жалко было уплатить любую цену.

Красавчик уселся в траву и озирался по сторонам, жадно вбирая окружающую красоту.

— Я не верил… — бормотал себе под нос великан. — Я и представить себе не мог, что…

Первая стояла позади, кончики ее пальцев отдыхали на плечах мужа, а глаза сияли, словно солнечные зайчики, плясавшие на веселой поверхности Соулсиз. За спиной Линден на берегу появились Вейн и Финдейл. Отродье демондимов никак не отреагировал на чудеса Анделейна, а вот Финдейл явно испытывал облегчение. Он вбирал в легкие бодрящий воздух, словно подобно Линден мог воспринимать живительные токи здоровья.

Что же до нее, то ей хотелось припустить бегом, взлететь на ближайшую верхушку, кувырком скатиться по склону. Хотелось смеяться и петь, все увидеть, все потрогать собственными руками, утопить свою усталость и боль в этом пышном, цветущем великолепии. Вобрать в себя царственное здоровье Анделейна. Отбежав на несколько шагов от берега, Линден обернулась, чтобы позвать Ковенанта.

Он уже поднялся на ноги, но на лице его не было радости. И он не смотрел на Линден.

Все его внимание сосредоточилось на Сандере.

— Сандер! — простонала Линден, мгновенно устыдившись своего ликования и своей забывчивости.

Гравелинг совершенно не замечал царствовавшей вокруг красоты. Выйдя на берег, он некоторое время стоял неподвижно, по-прежнему прижимая к груди тело Холлиан, а затем, словно все же что-то увидел, двинулся вперед. Но он слишком устал и уже не мог удерживать тело на весу — ноги Холлиан волоклись по траве.