Обладатель Белого Золота

Покушение Гиббона на крилл оказалось всего лишь хитростью, позволившей ему отвлечь внимание спутников и тем временем овладеть сознанием харучаев.

Всех, кроме Кайла.

Ковенанту все еще не хватало воздуха, но даже в этом состоянии он не мог не задуматься о том, почему Кайл не поддался влиянию на-Морэма. Вместе с дыханием к Ковенанту постепенно вернулся и слух — он стал различать хруст сучьев, тяжелое дыхание и топот ног. А затем словно издалека донесся громкий крик Линден:

— Кайл, не поддавайся! Вспомни водяных дев!

Ковенант поднялся с земли как раз вовремя — он успел увидеть, как отреагировал харучай.

С быстротой пантеры Кайл налетел на Герна, который был слишком вял и медлителен, чтобы дать достойный отпор. Поднырнув под удар Герна, Кайл сумел поймать его за руку и провести молниеносный бросок через спину, после чего нацелился коленом в хребет упавшему противнику, словно намереваясь сломать ему спину.

И тут Герн сумел увернуться, словно вновь обрел былую сноровку. Когда Бринн и Кайл были зачарованы водяными девами, именно угроза Линден оставить Бринна без руки привела его в чувство. Вот и сейчас вывернувшийся из хватки Кайла Герн овладел собой. Некоторое время он и Кайл молча смотрели друг на друга. Затем Герн кивнул и вместе с Кайлом устремился на выручку Великанам.

Все еще кашлявший от нехватки воздуха, Ковенант наблюдал за ходом схватки, привалившись к древесному стволу. Впрочем, продолжалась она недолго. Вдвоем Кайл и Герн сумели освободить из-под власти Гиббона Дорриса и Фола, и вскоре эти четверо харучаев вызволили шестерых оставшихся.

Красавчик и Сотканный-Из-Тумана помогли изрядно помятым харучаям подняться. Первая все еще сжимала меч, с подозрением оглядываясь по сторонам, тогда как Хоннинскрю скрестил руки на груди, стараясь унять свою всесокрушающую ярость. Однако пришедшие в себя харучаи не обращали на Великанов никакого внимания. Отойдя в сторону, они смотрели лишь друг на друга и безмолвно обменивались мыслями. Несмотря на все случившееся, они не выглядели ни испуганными, ни даже встревоженными.

Когда мысленный разговор закончился, Кайл посмотрел на Великанов и Линден, а потом встретил взгляд Ковенанта. Он не стал извиняться. Его соплеменники были харучаями, и урон, нанесенный их незыблемым представлениям о чести, был слишком велик для простого раскаяния. Ровным и бесцветным, лишенным какого-либо намека на оправдание или сожаление голосом он произнес:

— Мы пришли к выводу, что из некоторых моих недостатков можно извлечь пользу. Дабы искупить содеянное, мы сделаем все, что ты сочтешь нужным. И в любом случае более не обманемся.

Ковенант попросту не находил слов. Он долгое время имел дело с харучаями и еще в древности знался со Стражами Крови, но до сих пор не переставал поражаться бескомпромиссности их этических норм. И просто не мог вынести мысль о том, что такие люди и впредь будут ему служить. Она приводила его в неистовство.

Однако важнее было другое: как могло случиться, что белый огонь почернел за столь короткое время?

Красавчик пробурчал под нос некое подобие шутки, а когда никто не отреагировал, скорчил гримасу. Хоннинскрю был слишком угрюм для веселья, да и Сотканный-Из-Тумана в вечной тяге к самооправданию позабыл, что такое смех. Что же до Первой, то схватка пробудила ее воинский инстинкт, и лицо ее было под стать отточенному для боя клинку.

Поскольку солнце уже клонилось к закату, да и измотанный вконец Сандер не мог продолжать путь, она распорядилась сделать привал, однако это решение не принесло ей покоя. Чтобы хоть как-то разрядиться, она с угрюмым видом принялась вырубать кустарник, расчищая площадку для лагеря.

Ковенант молча наблюдал за ней.

Линден не подходила к нему. Насколько позволяло расчищенное Первой пространство, она старалась держаться в отдалении, словно бы для того, чтобы по возможности свести на нет его влияние на ее способность к восприятию.

Холлиан то и дело поглядывала на него из-за плеча Сандера, и взгляды ее были полны растерянности и страха. Лишь Вейн, Финдейл и харучаи держались так, словно ничего не случилось.

Ковенант едва не закрыл лицо, но в последний момент опустил руки. Онемелые пальцы внушали ему отвращение. Он был грязен, пропах потом и весь, с головы до ног, казался себе прогорклым и тухлым. Он боялся звука собственного голоса, однако заставил себя заговорить.

— Ну что, так и будем молчать? Скажите хоть что-нибудь.

Яростным взмахом Первая отсекла толстый, как человеческая рука, стебель и резко повернулась к Ковенанту. Острие меча обвинительно указывало на него.

Линден вздрогнула, но вмешиваться не стала.

— Друг Великанов, — прохрипела предводительница Поиска, словно ей с трудом удалось выговорить это прозвание, — мы лицезрели великое Зло. Воистину ли ты вознамерился обратить против Верных этот темный огонь?