Обладатель

Майор зашипел словно кобра:

– Что вы мелете?! О ком это вы?

– Что значит о ком? О моей жене, которая меня ограбила!

– А с чего вы взяли, что она убита?

– А с чего вы меня арестовали? Вероятно, решили, что это я ее? Но тут вы ошибаетесь.

Сидящий впереди коллега майора обернулся и с недоумением уставился на арестованного.

– Ну, мне же следователь говорил, что она не могла действовать одна, – пояснил Иван. – Ей помогали опытные аферисты. А раз она своё дело сделала, то становится для бандюг только обузой и ненужным свидетелем. Таких сразу убирают. Поэтому я и подумал, что речь идёт именно о ней.

– М-да? А кому же вы намеревались позвонить в последнюю секунду?

– Своей близкой подруге. Мы сегодня к её родителям идём на ужин, и нам ещё цветы надо купить, то да сё…

– Ах, даже так? Уже и близкая? А не слишком ли быстро вы позабыли о своей супруге?

На этот ехидный вопрос Загралов ответил с пафосом:

– Из списка достойных моего внимания персон я вычеркнул её, ещё находясь в следственном изоляторе. Подлая и премерзкая тварь!

Кажется, майор был с этим полностью согласен, что и выразил молчанием. Видимо, он знал, кто именно фигурирует под определением «близкая подруга», ибо не стал уточнять имя. Да в противном случае и не ждали бы они клиента на улице неизвестно сколько часов, а сразу бы вломились в элитную квартирку.

Водитель затормозил возле ворот восьмиэтажного серого здания. Ворота открылись, и машина въехала во вместительный внутренний двор. Посты с вооружёнными автоматами охранниками, стальные двери с прозрачными бронированными окошками – всё это выглядело очень серьёзно, вгоняло в уныние и вызывало мысли о неприятных изменениях в судьбе.

И трудно было спрогнозировать эти изменения, избежать их или хотя бы в нужном месте подстелить соломки. Оставалось только и надеяться, что на свою сообразительность да на заранее продуманные оправдания.

Два молодых бойца, забравшие Загралова у майора, молча повели его по длинным унылым коридорам. Ивану было тоскливо.

Конечно, Ольга подумает, что он попросту сбежал. И будет презирать его. Обидно!

Арестанта ввели в комнату, где массивный детина приказал ему раздеться догола.

– А на каком основании?! – возмутился было Иван и получил несильный удар под дых и равнодушное пожелание детины:

– Не нервируй меня, хорошо?

Пока пытался отдышаться, конвоиры сняли с него почти всю одежду. Под мрачным взглядом детины до конца разделся сам. Тот посветил ему фонариком в рот, прощупал волосы и, выдав нечто серое в тюке, пахнущее хлоркой и сыростью, приказал:

– Одевайся!

Дальше тоже церемониться не стали, отвели в соседнюю одиночную камеру, в которой только и были что жесткие нары с грязным одеялом.

– А почему сюда?! – Иван упёрся расставленными руками в дверную коробку. – Меня привезли на беседу!

И тут же полетел вперед от сильного толчка в спину.

– Вести себя тихо, – сказал конвоир, перед тем как закрыть дверь.

Минут пять он стоял в полной прострации. Да с ним так даже в изоляторе не обращались! А уж о таком унизительном обыске он и не слыхивал…

Присел на нары и попытался обдумать самый главный вопрос: за что? Но предполагать можно было все, что угодно. Могли и кровавый двор на него повесить, и бомжей, и байкеров…

Долго держать его в одиночестве не стали. Не прошло и получаса, как уже совсем иные конвоиры провели Ивана по коридору и ввели в комнату. За столом сидел майор Кряжев.

И после первых же его вопросов Загралов наконец понял, в чём его подозревают.

Майор допытывался, что за эксперименты Иван проводил в лаборатории НИИ, кто помогал, кто содействовал, кто разрешил… Почему именно так? Почему в камере? С чего вдруг? Что за паранойя по поводу слежки? И что там было на самом деле?

У Загралова довольно быстро сложилась цельная картина. Приборы зафиксировали всплески ультразвука. Такого при установлении маяка на человеке не бывает. По крайней мере, он о таком не знал. И эти всплески были свалены на кусочки изломанного транзистора. Чуть ли не весь институт был поднят на ноги, пытаясь опровергнуть это заявление или подтвердить его. Никакой микросхемы высмотреть в обломках не удалось. Началась дискуссия. Дед вызвал в помощь своего коллегу, академика с мировым именем. И вот эти два столпа науки пришли к выводу, что дело тут попахивает шпионажем. Сообщили куда следует и науськали на кого надо. А «кем надо» был господин Загралов…

Осознав все это, Иван тут же придумал, как можно отбиться. И начал покаянным голосом:

– Ну кто мог подумать, что моя шутка так обернется…

– Что значит «шутка»? – вскинул брови Кряжев.

– Да хотел избавиться от паранойи. Ходить не мог спокойно, всё оглядывался, казалось, следит кто-то за мной всё время… Сами понимаете, такой стресс пережил, всего имущества лишился… Ну а чтобы мои внутренности с наибольшим тщанием проверили, взял с собой усовершенствованный свисток Гальтона… это такая штуковина, издающая ультразвук…

– Знаю! Дальше!