Облака перемен

Он протягивает две пачки «Явы». Валентин Прохорович курит исключительно «Яву». Что тут сказать. Бывают и более причудливые предпочтения.

— О! — восклицает Валентин Прохорович, разглядывая сигареты, словно впервые такие видит. — Спасибо!

— Ну или для поправки, если уже пошатнулось…

— Да пока вроде…

— Ладно. Здоровья, Валентин Прохорович.

— И вам не хворать, Виктор Петрович.

Улыбаясь и одновременно хмурясь, Валентин Прохорович по-заячьи поднимает руку: типа можете на меня положиться.

Никанор ответно выставляет в окно сжатый кулак: типа но пасаран.

 

* * *

Он возвращался со встречи с Кирилловым. Потрепались на славу. Но зря он надеялся, что сможет перехватить у Кириллова серьёзных денег.

Он знал его по университету. Кириллов занимался классным делом: поставлял оборудование on-line контроля количества топлива в баках грузовиков. Золотое дно, конечно. Никанор тоже мог бы чем-нибудь в таком роде заниматься… ну что ж.

А Кириллову нравится. С таким воодушевлением толкует о своих поплавках, прямо не заткнуть.

А бабок нет. То есть к тому в итоге свелось. Типа и расширение прибыль жрёт, и куда ни сунься, всё кусается. И взятки. И на выборы ему намекают. И на месте он сидеть не может, ему масштаб подавай.

Никанор пошутил: похоже, дескать, Кириллов хочет, чтобы в баке каждого без изъятий грузовика, что колесит по матушке России, болтался именно его поплавок, — так Кириллов даже не улыбнулся. Даже, наоборот, нахмурился. Такие вот мы несчастные. С претензией на мировое господство.

В итоге кончилось пятнашкой. Просто смешно. Он рассчитывал на сотню. Сотня закрыла бы все дыры и позволила спокойно довести дело до конца. И он не просто так христарадничал. Двадцать процентов за полгода, неплохо ведь. Да, говорит, неплохо. Хорошие условия. Пятнашку могу. И то потому, что ты просишь. Другому бы не дал.

Вот так. Вот и он мог бы таким макаром. Бейся всю жизнь за копейку. Возись с утра до ночи с дурацкими счётчиками. Делай добро людям. Чтобы они дистанционно знали, сколько там их горючки в баках плещется.

Ладно. С паршивой овцы…

На всю операцию он зарядил сто пятьдесят кусков. Процесс затянулся, деньги истаивали быстрее, чем он рассчитывал.

Надо к кому-то ещё. К кому?

Завяз. Вечная история. Человек предполагает, а Бог располагает. Сколько ни учит жизнь, сколько ни тычет носом в дерьмо, а как ввязываешься заново в серьёзный бой и, если сразу башку не снесли, доползаешь до конца, так и понимаешь, что уровень начального оптимизма был избыточным.

Вот он — русский характер.

Главное — он не ожидал, что старик будет так мелочиться.

Прямо странно. Просто несолидно. Сказать кому — не поверит.

Всегда по прошествии времени начинает казаться, что надо было браться  за что-то другое. Типа тут вон чего, вон какая фигня, того и гляди всё рухнет.  А там были бы молочные реки в кисельных берегах. Типа, может, ещё не поздно бросить это неудалое дело. Оно оказалось неблагодарным. Ну его. Бросить и начать новое — не простое, а золотое.

Ага. Прямо тут оно всё под ногами валяется. Как же.

Всюду так. Пока накнокаешь человечка… да скумекаешь самое трудное. Сообразишь, как подобраться. Чтобы невзначай. Чтобы ни тени подозрений… Сколько раз бывало — видит око да зуб неймёт: не подлезть.

Из ста забросов один притащит что-нибудь, кроме водорослей. Если шевелится, то всё какие-то нелепые твари. Никчёмные существа: ни рыба ни мясо. Но даже выбирая из наиболее аппетитных: если один из десяти сыграет — великая удача.

Одновременно со стариком он присматривался ещё к троим.

Привлекательнее прочих была вдова композитора с Николиной горы: богатая, жадная, стреляная… Если б не сын, он бы взялся всерьёз. Но этот её чёртов сын портил всю малину. Во всё лез, болван, ничего ни в чём не понимая. Появлялся в самый неподходящий момент… а мать есть мать, тут хоть застрелись.

Потом этот генерал из Барвихи. Хороший генерал, но слишком пуганый. Непонятно, как при таком устройстве психики ему удавалось хотя бы на танке ездить. Прямо дёрганый. Три месяца ходил вокруг да около, всё сомневался, всё колебался, всё прощупывал и морочил голову. Когда же наконец решил сделать шаг, первое условие, чтоб была декларация, а то его прямо завтра с утра в тюрьму.

Потом ещё одна вдова… Пожалуй, из всех самая разумная. С такой приятно иметь дело. Но разумность создаёт массу дополнительных сложностей. Они, конечно, не идут ни в какое сравнение с теми, что создаёт глупость… но в целом хрен редьки не слаще. Она хотела умножить состояние. Все хотят умножить состояние, вот и она тоже. Но для начала ей нужно было обратить в деньги коллекцию живописи. Обратить, а потом умножить. Рассуждала она верно. И коллекция была неплохая… интересно, кто теперь ею занимается. Его даже подмывало сменить специализацию: с финансиста на эксперта-искусствоведа… Но есть в жизни несколько хороших правил. Одно их них — вовремя сказать: это не мой бизнес.

Потом на старика вышел. Поначалу тот показался обычным шлаком. Но как-то всё-таки закрутилось. Решившись, определил бюджет в сто пятьдесят кусков.

Для кого-то, может, и небольшие деньги. Но не для него…