Облако

Кратким и твердым был обращенный к облакам взор девы.

– Это небо низко для нас. И это не небо. Мы пойдем по земле.

Плечо к плечу, щит к щиту сцеплялись ряды.

Потемнела даль за рекой Коцит. Страшное, победоносное, нечеловеческое воинство, в единый миг выйдя из мрака, огромной загонной массой, всеохватным черным серпом понеслось вперед. Страшные, безумные, полузвери-полулюди, перепрыгивая друг через друга, дикими сростками металла и плоти, страшными взмахами врощенных в белковые тела железных конечностей, мчались к реке.

Вздрогнув сердцем, оглянувшись, увидев стоявшего рядом Иисуса, в тревоге Вадим торопливо подошел к нему.

– Они развеют нас. Ты – Бог-сын, почему ты не сотворишь чуда?

Прост и ясен был взгляд Христа.

– Чудо – самое поверхностное из доказательств. Если встал в этот строй – доказывай сам.

Рим – в моем сердце, подумал Вадим, – а в грядущей нежити мне не жить. Встав в ряды второй фаланги, стеснившейся у подножья холма вслед за первой, очистившимся взором встретил он приближение полчищ.

Достигнув берега, переполняя реку, так что воды ее выплеснулись на свинцовые травы, через вскипевший Коцит, выставив острия кромсающих лезвий, неслась черная масса – колышущиеся комья разросшейся белковой плоти, взвизги и грохот вживленных в нее механизмов, плавающие в вечной нирване бесчувственные, бессмысленные глаза.

Страшным ударом обрушившись на первую фалангу, сбив ее первые ряды на землю, схватившись с выстоявшими воинами, в нескольких местах прорвав их строй, она ударила на вторую; увидев перед собой огромного человекоподобного монстра со стальной бычьей головой, увернувшись от удара гнутых стальных когтей, прокатившись по земле и вновь вскочив, ударом топора встретил Вадим новый замах полужелезной руки; отскочив и опустившись на четвереньки, Минотавр тяжело дышал. Подняв стальную голову с видными в прорезях налитыми кровью огромными человеческими глазами, встав во весь рост, лязгая руками-серпами, припадая на кем-то раненую ногу, отдуваясь и тяжело ссутулившись, он вновь пошел на Вадима. Пятясь, готовясь в момент, когда громада ринется на него, проскользнуть под его тушей и, упав, обрушить удар топора на не защищенное поножами раздутое колено, Вадим смотрел в слезившиеся выпученными белками бессмысленные глаза. Уловив момент, когда зрачки сошлись на нем, на мгновенье упредив тяжелый лязгающий прыжок, он упал на землю; прокатившись по траве, оказавшись позади ударившего в пустоту когтями Минотавра, рванувшись вперед, с полуразмаха он ударил широким лезвием в сгиб его ноги – пузырящаяся желто-розовая масса вместо крови полезла из резаной раны; с неожиданной ловкостью мгновенно развернувшись, по широкой дуге полоснув сдвоенными серпами, вырвав кусок куртки и взрезав грудь Вадиму, Минотавр, не удержавшись на ногах, закрученно свалился; с кровью, ударившей в глаза, размахнувшись, Вадим обрушил удар топора на вывороченную огромную икру, топор застрял в металле. Дернув ногой, таща топор за собой, Минотавр пополз по земле, пытаясь подняться; схватив ускользающее древко, волочась по траве вслед за человеко-зверем, выворотив топор из него, стоя на коленях, Вадим смотрел, как, ревя, поднимаясь на иссеченные ноги, вполоборота нагнув стальную голову, Минотавр вновь разворачивается к нему. Окровавленный, подняв топор, внезапно чувствуя в себе силу лезвием его принять лобовой удар, расставив ноги, он ждал встречного движения – увидев его, кинувшись вперед, он с размаху ударил топором в стальной лоб чудовища, топор вылетел из его рук; сбитый на траву, приподнявшись, Вадим видел, как, упав на колени, мотнув головой, человеко-зверь выворотил топор изо лба – по высокой дуге взлетев в небо, топор рухнул в траву в двадцати шагах от него. Бросившись за топором, ища его в траве, видя, как, широко шагая, медленней, чем раньше, с розовой пеной, пузырящейся из прорези на лбу, чудовище движется к нему; отшатнувшись и избежав удара стальными рогами, Вадим перекатился по траве; проползя несколько шагов на четвереньках, найдя топор, он поднялся снова.