Облава

Мимо пролетел, обрызгав его грязью, здоровенный джип «лендкрузер» серебристого цвета, с затененными стеклами. От неожиданного появления этой могучей машины Варяг даже вздрогнул. Ему сначала показалось, что машина эта здесь оказалась не случайно и что сейчас что-то должно произойти… Однако джип, лавируя между лужами и не обращая никакого внимания на прохожих, скрылся за поворотом.

Варяг с облегчением проводил взглядом серебристого красавца и направился снова к телефонной будке. Он решил, прежде чем ехать к Сержанту, обязательно позвонить по нескольким телефонам. Конечно же нужно связаться с Меркуленко, но не напрямую, а теперь через посредника — генерала Львова. Герасим Герасимович человек верный и именно тот, который наверняка может прояснить запутанную ситуацию: отставной кагэбэшник дал ему свой прямой номер, известный очень немногим. Это была секретная линия, к которой очень сложно подключить подслушивающее устройство, надежная спецсвязь особой гэ-бэшной телефонной компании, которая, как в старое доброе время, до сих пор распределяет номера по Москве и области только своим сотрудникам для работы. Но Львов, после отставки из органов тем не менее оставаясь весьма важной фигурой, сохранил эту спецлинию в своей квартире.

Сорвав трубку телефона-автомата и сунув в щель жетон, Варяг на мгновение замер, обдумывая то, с чем он хотел обратиться к Львову. Конечно, Герасим Герасимович сразу же может связаться с Аллой Петровной, личной секретаршей Меркуленко, чтобы узнать про этот чертов «Эрикссон», про предстоящую встречу. Но если аппарат Меркуленко прослушивается, то сможет ли он что-либо ответить? Варяг на секунду остановил набор цифр телефонного аппарата в замешательстве от такой простой и жуткой мысли. Однако чувство холодного ужаса, посетившее его, Владислав мгновенно стряхнул с себя, как мимолетный сон, нахлынувший в минуты крайней усталости. Да так ведь оно и было. Только сейчас Варяг до конца ощутил, насколько его вымотали события этой ночи. Даже его железный организм и воля стали сдавать…

Герасима Герасимовича Львова звонок застал на кухне. Он как раз заваривал себе чай, когда особая, редко в последние недели тревожащая его трель отвлекла от неторопливых мыслей. А думал он о том, что параноический страх никчемной старости и одинокой смерти, страх, который поселился в его душе больше десяти лет назад, когда бурные события горбачевского правления заставили его уйти на пенсию, совершенно не оправдался. Страх ушел. Но осталось какое-то невнятное беспокойство, какое-то неуютное ощущение надвигающейся беды… То есть смерть, может быть, и в самом деле близка — все ж таки ему уже семьдесят семь, и, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает, и годы действительно дают о себе знать, и каждый день приходится соблюдать диету, пить по часам лекарства, ограничивать себя во всем, не то что раньше… Но все же не в смерти дело. Точнее, не в естественной кончине, а в предчувствии неожиданного и страшного финала.

Выйдя в отставку, Герасим Герасимович получил должность консультанта в «конторе», сохранив не только прежние связи, но и былую влиятельность. А связи и влияние обеспечивали ему самый дорогой в современной России капитал — информированность и причастность. Он уже давно, еще в пору службы в Комитете, уяснил цену своей информированности: в эпоху «застоя» это приносило ему немалые барыши, когда за предоставляемую им конфиденциальную информацию заинтересованные люди были готовы выкладывать очень приличные деньги. А уж в последние десять лет он и вовсе понял, что сидит на золотой жиле. Многие его бывшие соратники, рыцари щита и меча, в условиях бурно развивающегося в России капитализма легко нашли себе теплые места в крупных и средних фирмах, став консультантами по безопасности их руководителей и хозяев. Львов же мудро решил, что лучше ни на кого не работать, ни к какому лагерю не примыкать — потом забот не оберешься! — а оставаться независимым «хорошо информированным секретным источником». И не прогадал.