Облава на волков

В молодости, открывая первые страницы Библии, Киро Джелебов с удивлением прочел, что и в ней повествуется о родословном древе одной семьи, притом семья эта — человечество. Первые рассказы о сотворении мира, об Адаме и Еве и о потопе показались ему наивными, словно детские сказки, и ему стало любопытно, вся ли эта толстенная книга заполнена такими же сказками. Так он узнал о семье Авраама, о Содоме и Гоморре, о том, как Сарра стала женой фараона, а когда он прочел бурную и волнующую историю Иосифа, то оказался в мире ужасов, борьбы, страданий и чудес, от которого больше не мог оторваться. Многие годы он медленно постигал этот мир с его многозначными и противоречивыми событиями, сбивался, еще и еще перечитывал те же страницы и так же медленно их осмысливал, отделяя истину от легенды. Он ни с кем не делился прочитанным, так как сыновья его не проявляли интереса к этой книге, называли ее «батиной книгой», и он не обижался на их незлобивую иронию. Сыновья были молоды и не могли в этих притчах и легендах открыть для себя правду о жизни, как и он не находил ее в их годы. Было даже время, когда он воспринимал библейские истории как занимательное чтение или как сказки из «Тысячи и одной ночи». Эту книгу он тоже прочел — ему дала ее одна из учительниц, а из гимназических учебников Марчо он извлек краткое содержание «Илиады». Первая из этих двух книг увлекла его бесконечными перипетиями своего сюжета, вторую он не понял, поскольку изложение было сухим и кратким, а он не знал греческой мифологии. Так или иначе, он был неплохо подготовленным читателем. Единственный из крестьян он просматривал в клубе газеты и журналы, прочел много книг из тех, что привозили жившие у него в доме учительницы, читал учебники сыновей и оставленные ими книги, брал книги и у Илко Кралева. Однако никто, кроме его жены, не знал, что долгими зимними вечерами он допоздна читает все, что попадает ему под руку. Он не любил ни с кем говорить о прочитанном, чтобы не выглядеть в чужих глазах человеком, взявшимся не за свое дело, тем более что односельчане, его ровесники, испытывали к «книжным людям» врожденное презрение. Вот почему даже его сыновья не подозревали, как он любознателен и сколько книг он успел прочесть. Он внимательно слушал их разговоры на разные темы, прислушивался и к учительницам, так что выучился и говорить и писать правильно, как они. В свое время он кончил четыре класса и еще помнил рассказы и стихотворения, которые учил тогда, как помнил и почти все, прочитанное позднее.

Из всех книг, перебывавших у него в руках, Библия произвела на него самое сильное впечатление. Он был поражен тем, что описанная в ней жизнь, которая протекала тысячелетия назад, совершенно не отличается от теперешней, только что названия государств и городов, имена людей теперь другие. Что там, что здесь — войны, бедность и нищета, подлость и ложь, насилие и рабство, радость и счастье. Зачем жило это человечество столько тысячелетий, если оно ничуть не изменилось, не стало ни хуже ни лучше, спрашивал он себя и сам себе отвечал: похоже, что люди на этом свете только размножались, и более ничего. Некоторые из историй все больше ложились ему на душу, и он часто их перечитывал; люди, о которых там рассказывалось, вставали перед ним как живые, словно он встречался с ними и разговаривал. Читая об Иосифе, он живо представлял себе, как братья бросают его в ров, продают в рабство и лгут отцу, будто его съел хищный зверь, видел и как одинокая Руфь ходит по господским полям и подбирает колосья позади жнецов, точно так же, как это делали после жатвы бедные женщины из их села. Он видел и как Иов сидит в пепле перед своим домом и выскребывает черепицей гной из ран своих, слышал его голос: «Пусть будет проклят день, в который я родился! Разве я не молчал, разве я причинил кому-нибудь зло?» В те годы, когда на него сыпались беды, Киро снова перечитывал истории этих и многих других библейских персонажей и находил утешение в их судьбе. Все они страдали безо всякой вины, но ни на кого не сердились и не мстили за свои страдания, а под конец их безропотное терпение вознаграждалось. И тогда Киро верил, что терпение и смирение суть высшие добродетели, а всякое зло порождает зло. Тот, кто мстит и убивает, пусть даже на законном основании, уничтожая одно зло, порождает другое. Убивая убийцу своего брата, ты причиняешь его близким, ни в чем не повинным, те же страдания, которые он причинил твоим близким. Вместо десяти человек теперь будут страдать двадцать — зло отомщено, но не уничтожено.