Облей своё счастье шампанским

Кевин мне посочувствовал и сказал, что он в семье тоже третий ребёнок, только из шести, и родители обожают всех шестерых и никогда не обделяли никого вниманием, ни в детстве, ни теперь, когда они все уже взрослые, а сёстры ещё и замужем. Но для папы они всё равно «ещё малышки», несмотря на то, что трое из четверых уже подарили ему внуков. А есть ещё брат и сестра по отцу, те ещё старше, но и за ними родители продолжают приглядывать.

Имена братьев и сестёр, которые называл Кевин, показались мне смутно знакомыми — это чувство постоянно преследовало меня со вчерашнего вечера, сплошное дежа-вю. Нет, сами имена были вполне распространёнными, но вот объединённые в группу… Я даже перестала жевать невероятно вкусный блинчик с малиновым джемом, пытаясь разгадать очередную загадку, и когда Кевин упомянул, что его старшие сёстры Кэти и Кристи — близнецы, я, наконец, поняла, что именно показалось мне таким знакомым.

— Твоя мама тоже была фанаткой книги «Предсказанная дракону», да? — воскликнула я радостно. — И тоже назвала вас именами из той книги, как моя мама нас с Риком и Дэнни? Кэтти и Кристи, Кевин, Джейсон и Хизер — так звали братьев и сестёр Джезмин. Только имя Лилиан не совпадает, — я примолкла, нахмурилась, потому что поняла — что-то в моих рассуждениях не сходится.

Кевин смотрел на меня с нежностью и умилением, а я уже догадалась, где именно ошиблась. Книга вышла двадцать четыре года назад, а Кевину было на вид лет тридцать, может, на год-два меньше, а он был в семье третьим.

— Вы родились до выхода книги, да? — решила я всё же уточнить и получила в ответ медленный кивок и странный, какой-то предвкушающий взгляд, словно ждал, что я… что? О чём-то догадаюсь? Ну, собственно, отгадка лежала на поверхности: — Габриель Линдон была знакома с вашей семьёй и когда писала свою книгу, дала братьям и сёстрам героини ваши имена?

— Всё верно, — кивнул Кевин, но продолжил смотреть на меня так, словно ждал ещё догадок.

— И поэтому у Джезмин синие глаза, потому что они такие у твоей сестры Лилиан, да?

— У всех гаргулий синие глаза, — дверь распахнулась, и в комнату вошёл вчерашний незнакомец, держа на руках мою уже практически старую знакомую. — Извините за вторжение, но я убедился, что вы тут мирно беседуете, и мы с моей новой подружкой решили присоединиться. — И он бесцеремонно уселся за стол и пододвинул к себе блюдо с жареным беконом. — Прелесть моя, хочешь вкусняшку?

— Томас, возможно, ей вредно жареное, — покачал головой Кевин, глядя, как Ноппи, сидя на руке у того, кто вчера подхватил её, не дав пораниться осколками бокалов, жадно поглощает кусок бекона, злобно озираясь и мурзясь.

— А ведь совсем недавно слопала два пакетика лучшего кошачьего корма, причём ела с полнейшим равнодушием, словно одолжение делала, — Томас протянул кошке новый кусок. — А на бекон вон как набросилась. Всегда подозревал, что врёт реклама, и кошачий корм — настоящая гадость. А кошкам просто деваться некуда, вот и едят. Голод — лучшая приправа.

А я смотрела на всё это, переваривая фразу Томаса, сказанную в момент вторжения.

— Все гаргульи синеглазые, — повторила я, зачарованно всматриваясь в глаза Кевина. — У тебя глаза, как у гаргулий… И ты такой большой!.. И прохладный… И родинка вот здесь, — я ткнула пальцем себе возле рта… — Да нет же! — я встряхнула головой. — Бред это всё. Гаргульи — выдумка. Их не существует.

Глава 4. Родня

Мужчины переглянулись. Потом Томас вытер пальцы салфеткой — Ноппи уже и сама разобралась, где лежит бекон, и как его можно достать, — и вытащил что-то из внутреннего кармана пиджака.

— У меня для тебя подарок, — с этими словами он протянул мне бумажный томик с фиолетовым драконом на такой знакомой обложке.

— Это мне? — растерялась я. Бумажные книги были редкостью. Очень дорогой редкостью.

— Тебе-тебе, — подтвердил с улыбкой Томас. — Там кое-что для тебя написано, прочти.

Открыв титульный лист, я растерялась. Там была написана пара строк, но прочесть их я не могла — не умела читать пропись, только печатные буквы. Мне казалось, сейчас уже никто прописью не пишет, кроме каких-нибудь узких специалистов. В растерянности я подняла глаза, но не на Томаса, а на Кевина. И он, кажется, всё понял — забрал у меня книгу и прочёл:

— «Милая Джезмин. Помни, один взгляд, одно прикосновение — именно так узнают друг друга половинки. Если они живут в нашем мире, конечно. Габриель Линдон. Тринадцатое декабря, две тысячи сто двадцать четвёртый год».

— Автограф? Мне? — о таком я только слышала, сейчас мало кто раздавал автографы именно из-за неумения этого делать. Проще было сфотографироваться с поклонником. — От самой Габриель Линдон? Прямо сегодня?

Я едва не задохнулась от восторга, ощущение было почти таким же, как при первом взгляде в глаза Кевину. Почти, потому что с тем, что я в тот момент испытала, вообще ничто не сравнится. Наверное, что-то похожее испытывают при встрече половинки, о которых написала Габриель Линдон. Ещё немного, и я поверю, что попала в одну из её книг, и мы с Кевином — тоже половинки. Жаль, что это всего лишь выдумка…