Обличия тьмы

Выйдя на пустую поляну, я замер, увидев посреди этой пустоши девочку лет восьми. На ней было старенькое серое пальто, вязанная брусничная шапочка с двумя свисающими балаболками, бежевые брючки и замаранные коричневые сапожки. В своих ручках она держала ржавый фитиль, в котором ровным пламенем горел огонь. Заметив меня, она угрюмо бросила взгляд в мою сторону, словно присматриваясь к моему лицу. Ее голубые глаза были настолько чисты, что я не мог оторваться от них, любуясь, словно чем-то столь драгоценным. Белокурые завитые локоны непослушно выглядывали из-под шапочки, ложась на ее румяные щеки. Словно узнав во мне кого-то знакомого, она бросилась ко мне, улыбнувшись так широко, как не может улыбаться ни один взрослый человек на всем белом свете. Но стоило ей коснуться меня, как это легкое тело испарилось, и я снова остался один в этом мрачном лесу, в котором никогда не было надежды для человека.

Внутри, у самого сердца, что-то больно кольнуло. Не устояв на ногах от странного истощения, я припал к холодной земле, схватившись за грудь обеими руками.

Ну ты и чудак, Койлин! У тебя ведь есть все, о чем можно только мечтать: уютный дом, любящая жена, хорошая работа. Тебе есть к чему стремиться и к кому возвращаться домой. Эй, брось ты этот стакан! Разве это так важно? Беги к своей жене. Она – единственное, что держит тебя на плаву. Она любит тебя и готова на все ради тебя. Кто похвастает таким счастьем?

Этот сон… Я никак не могу вырваться из него. Он окутывает меня, овладевая моими мыслями, пожирая мой разум. Нужно проснуться. Нужно просто открыть глаза. Солнце… Оно рядом, стоит лишь мне протянуть руку. Нужно проснуться. Сейчас же!

Глава 4

Тепло ударило по мне с невероятной силой. Под собой я почувствовал мягкую простынь, которая была невероятна приятна. Запах цветов, фруктов… и чего-то еще, но я не могу понять, что это. По векам бьет яркий свет. Он почти обжигает меня. Где я? Что со мной? Не могу открыть глаза. Не могу пошевелиться. Могу только чувствовать этот мир, пытаться нащупать его, но как же этого того мало, ведь я хочу больше, намного больше. Ну же, пора пошевелить хоть пальцем, чтобы понять, что я жив. Не могу. Тело не слушается. Оно словно безжизненно, безнадежно. Свет все сильнее обжигает мои веки. Я ничего не могу сделать с этим, не могу защитить себя. Кто-нибудь, хоть кто-то, помогите мне открыть глаза. Эта удушливая безнадежность давит, невероятно сильно давит на меня, вполне имеющая возможность полностью меня раздавить. Я слышу, как кто-то разговаривает со мной, но я не понимаю ни слова из сказанного кем-то. Человек словно находится в каком-то вакууме, из которого доносится лишь его неразборчивое эхо. Прошу, скажи что-нибудь еще. Не оставляй меня. Помоги мне очнуться. Прошу…

Болезненный крик вырвался из моей глотки. В ноги что-то яростно вцепилось зубами и не желает меня отпускать. Распахнув глаза, я снова оказался в холодном мире, в котором я являюсь заложником. Серебристый туман укутывает мое тело, наполовину пряча его в себе. Боль, распространяющаяся в ногах, сигнальным маячком доходила до моего мозга. Я не мог пошевелить ими, не мог оторвать от земли. В живот впились мелкие камушки, которые причиняли мне неприятную, едва дева ощутимую боль. Оторвав свой торс от земли, я болезненно вскрикнул, чувствуя, как боль резко усилилась. Кто-то схватил меня за ноги. Какое-то животное, играющее со мной, как с жалкой, беспомощной игрушкой. Его зубы крепко сидели в моих ногах, лишая всякого шанса вырваться.

Настороженно повернув голову назад, чтобы увидеть этого зверя, я потерял малейшую способность к здравомыслию. То, что схватило и держало меня, не было зверем. Я даже не знаю, как назвать ЭТО. ОНО было полностью покрыто язвами и рваными ранами, на которых застыла бордовая, нечеловеческая кровь. ЕГО ноги были развернуты в левую сторону, как и эта омерзительная голова, имеющая огромную пасть с кривыми, обезображенными зубами. Эти пустые глаза, в которых без устали бегали белые зрачки, лихорадочно смотрели на меня, как будто не имея возможности остановиться на одной точке. ЕГО туловище было перекручено в спираль, точно позвоночник был изломан во всех возможных местах. ОНО не издавало ни звука, только как-то устало шипело и изредка издавало тихий вопль, похожий на рев подстреленного зверя. Лапы его, чем-то напоминающие человеческие руки, были изогнуты, выкручены в обратную сторону. ОНО мертвой хваткой держало мои ноги в своей пасти, бессознательно извиваясь в судорогах. По моему телу пробежала целая армия мурашек, а глубоко в мозг вонзился отчаянный крик.